Шрифт:
На кухню выходит невестка Эсмы – Натела. Несмотря на то что она вышла замуж за Эсминого брата сто лет тому назад и успела родить троих детей, ее невинная золовка по-прежнему умнее ее и остается ее наставницей и наперсницей.
Эсма все-таки девица не домашняя, она работает – в лаборатории среди пробирок, видела жизнь и вообще – остренькая.
Продолжая хрустеть зернами кофе – спинка прямая, на затылке пучочек, носик покраснел, – Эсма обращает внимание на унылую физиономию Нателы.
– Душа моя, ты не заболела?
– Лучше бы я заболела, – машет рукой в отчаянии Натела и вдруг, как царевна Несмеяна из старого советского мультика, брызжет слезами из обоих глаз: – Эсма, он не обращает на меня никакого внимания! Вчера с кошкой возился весь вечер, а я – как табуретка! Или домашний робот! Вуэээ…
– Почему, душа моя, Амиран очень, очень тебя любит и ценит, ты прекрасная жена и мать, и…
– Ага, ага! Мать! – Натела взвывает, но спохватывается и зажимает рот рукой.
Эсма даже прекращает молоть кофе и присаживается поближе.
– Знаешь что? Я тебе вот что скажу: ты слишком мало времени уделяешь себе как женщине. Я, конечно, мало что об этом знаю, но кино видела – там жена перед сном надевает пеньюар – у тебя же есть пеньюар? Тебе на свадьбу дарила Сурие-мамида, помнишь? Почему ты его не носишь?
– Да у меня дети маленькие были все время, какой еще пеньюар?
Эсма возмущенно выпрямляется и пускает залпы из глаз:
– Ты что думаешь, твои голубые поханы [5] и ватный балахон кому-то могут понравиться?! Я, конечно, девушка, но столько понимаю: жена-снеговик – это не предел мужских мечтаний! Застегнется до ушей на пуговки и храпит всю ночь, вот уж все на свете перехочешь!
5
Поханы (жарг.) – ватные панталоны (прим. авт.).
Натела густо краснеет и с сомнением смотрит на золовку: так ли она невинна, как принято считать? Но, впрочем, главное сейчас – сдвинуть дело с мертвой точки и привлечь внимание охладевшего мужа.
– Так ты говоришь – пеньюар…
– И не только, – в запале продолжает курс молодой куртизанки Эсма. – Распусти волосы, духи попшикай, пройдись перед ним в спальне – а?
Натела, обнадеженная, шмыгает носом и идет искать по шкафам белый кружевной пеньюар производства ГДР, подаренный еще при советской власти.
На следующее утро картина повторяется.
Эсма мелет кофе, Натела вываливается с красными глазами и готова брызнуть еще раз струями горьких слез.
– Ну что? – неловкость забыта, потому что нужны итоги эксперимента. – Надела?
– Надела!
– Волосы?..
– Распустила!
– Трусы поменяла на маленькие?
– Ну конечно, есть у меня такие, в розовый мелкий…
– Так что было не так?!
Натела собирается с силами и выговаривает:
– Он сначала не обращал на меня внимания, как обычно, а когда я прошлась прямо перед его носом – чуть не сбила рукавом вазу, заботливо так сказал: «Натела, чего ты раздетая ходишь, простудишься!» Вуээээ…
И залилась-таки потоками горьких слез двоечницы.
Эсма, как и положено капитальной старой деве, сохранила спокойствие и продолжила вертеть рукоятку. В ее остренькой голове зрели новые соблазнительные идеи.
КРАСАВИЦА НАНА
– Вы мама Наны? Здравствуйте, вы нас не помните? Мы ее одноклассники – Зура и Шалико. Ну помните – мы во дворе у вас костер жгли в форме сердца? Помните нас?Мы в нее влюблены были. Хотя откуда нас помнить – все были в Нану влюблены. Все! Ха-ха, просто все поголовно, и до сих пор Нану обожаем! Передайте ей приветы от нас, ладно, теть Джуля? Давно не видели. В одном городе живем – странно, да? И ни разу не встречали! Как она, теть Джуль – замужем, конечно? Муж не козел? Да подожди ты, не толкайся – теть Джуль, хороший муж? Точно? Да знаю я мам – что ни спроси, все хорошо у детей. Передавайте приветы, ладно? Она красавица была в школе – да что в школе, я в жизни никого красивее не видел! До свидания, тетя Джуля!
Нана выходит из поликлиники с детьми – на улице ветер, голова замотана шарфом, нос красный, руки в цыпках. Дети дерутся, Нана шипит на них, между бровями – две вертикальные складки.
Они садятся в такси; ей звонит мама и что-то взволнованно жужжит. Нана смотрит в окно – там деревья гнутся, дети рядом возятся и снова начинают драться.
Нана невнятно мычит в ответ, потом случайно видит себя в зеркальце и начинает хохотать.
Таксист косится на нее, дети замолкают. Нана хохочет все громче и громче – до слез. Мамин голос делает в трубке стаккато.
– Мам, ты чего? Джуля тебе что рассказала – анекдот?
– Ох, – вздыхает Нана и вытирает слезы. – Ох. Видели бы они меня сейчас!
Потом обнимает детей и начинает звонить подруге.
Лицо ее сияет, и складок больше нет.
Анна Даллали
НЕ ЕШЬТЕ ГОЛУБОГЛАЗОГО ВЕРБЛЮДА!
– Доброе утро, Мимуна!
– Привет, Мария! Тебя Кейс искал, срочно. Что-то у него случилось, волосы дыбом, очки набекрень.