— Нет, не там, — Вика отрицательно покачал головой. — Завтра в полдень, на восьмом кордоне.

— Что? — молодой человек дернулся. — Вы лично знакомы?

— Вряд ли. Но у меня надежный пароль.

— Какой же?

— Сапоги…

— Да? — молодой человек не понял, о чем речь, и недоуменно воззрился на Иртеньева…

Рыча мотором на пониженной передаче, «форд»-пикап уверенно брал подъем. Зажатый между двумя конвоирами Иртеньев напряженно всматривался в горную дорогу, пытаясь заметить хоть какой-нибудь знакомый ориентир.

Последний раз Вика проезжал здесь верхом зимой 20-го года, и, конечно же, теперь было все не так, но то, что это та самая дорога, Вика был уверен на сто процентов, и главным было не пропустить памятную скалу.

Напротив Иртеньева сидел не пожелавший лезть в душную кабину допрашивавший его молодой человек и время от времени скептически поглядывал на чемоданчик, который Вика держал на коленях.

Как Вика и ожидал, его заявление, что паролем для встречи со столь важным для них капитаном Ширвани являются просто положенные в чемодан сапоги, несколько сбило чекистов с толку.

С одной стороны, в это как-то не верилось, с другой — респектабельно-курортный вид Иртеньева так не вязался с содержимым его чемодана, что, наверняка посовещавшись между собой, чекисты, похоже, решили ему поверить.

К тому же до времени встречи, названного Иртень евым, оставалось всего ничего, что-либо изменить пленник не мог, а тщательное изучение карты, предпринятое с целью проверки показаний, только подтвердило невозможность побега.

Во всяком случае, заполучив утром в целости и сохранности свой чемоданчик, Вика, всю ночь проворочавшийся на жестком тюремном топчане, опасаясь, что из задуманного ничего не выйдет, в первый раз вздохнул с облегчением.

Правда, по мере того как машина все дальше и дальше забиралась в горы, у Иртеньева начинали возникать сомнения, та ли это дорога. То ему казалось, что он узнает какой-то участок, а то, наоборот, впервые видит все окружающее.

Тогда, успокаивая себя, Иртеньев начинал по памяти восстанавливать карту, и она уверенно говорила ему: другой дороги тут просто не может быть, да и необходимости прокладывать еще один путь в горах здесь не было.

А вот что касается ориентиров, то, конечно же, память могла подвести Иртеньева, и Вика, чаще чем следовало, начинал беспокойно крутить головой, приглядываясь к скалам, возникавшим чуть ли не за каждым поворотом дороги.

Наконец, когда к монотонному гудению мотора прибавился долгожданный шум горного потока, Иртеньев не выдержал и, перегнувшись через низенький поручень пикапа, попытался разглядеть протекавшую под обрывом реку.

— Что, добрались? — молодой человек, не спус кавший глаз с пленника, оживился.

— Похоже… — негромко отозвался Иртеньев и принялся напряженно смотреть вперед, по ходу машины.

Скала с вырубленным сбоку проездом возникла не ожиданно. И так неширокая долина, по которой ког да-то проложили дорогу, давно выглядела, как настоящее ущелье, а здесь обе стороны его вообще сходились чуть ли не на сорок метров, и вдобавок откуда-то снизу, из-за хилого дорожного ограждения доносился гул небольшого водопада.

Очертания скалы было настолько характерными, что Иртеньев даже сам удивился, как он мог еще минуту назад усомниться. Ошибки быть не могло. Именно здесь, в этом запомнившемся месте проходил он тогда со своим отрядом.

Чекист стукнул кулаком по крыше кабины, тормоза скрипнули, и автомобиль, приняв насколько возможно влево, остановился. От долгого сидения ноги у Иртеньева затекли, он спрыгнул на землю и затоптался на месте, а молодой человек, приняв это за проявление нерешительности, ободрил пленника:

— Давай, давай, и как договорились, твоего капитана живым…

Иртеньев согласно кивнул, еще с минуту понаблюдал, как вылезшие вслед за ним из пикапа чекисты прячутся за камнями, и, держа в руках чемоданчик, решительно зашагал к скале.

Дойдя до поворота, как раз там, где скала почти нависала над дорогой, Вика заглянул за парапет и вздрогнул. Все-таки память здорово подвела Иртеньева. Ему представлялось, что там, за обрывом, река, падавшая в этом месте небольшим водопадом, вырыла глубокий водоем, куда достаточно просто спрыгнуть, чтобы уйти от преследователей.

Теперь же, стоя на самом краю, Иртеньев видел, что хотя водоем и в самом деле есть, но он чрезвычайно мал, да к тому же, возможно, и недостаточно глубок, отчего попытка угодить в него, падая с такой высоты, больше похожа на самоубийство.

К тому же река, столкнувшись здесь со скальным монолитом, круто поворачивала, и вода, вырываясь на новое русло, была вся в белой кипени оттого, что поток, то и дело меняя направление, бился о здоровенные камни.

Только тут, над провалом, Вика понял, почему чекисты, конечно же, хорошо знавшие эти места, так легко согласились с его предложением. Сейчас, глядя сверху на шумевший далеко внизу водопад, Вика со всей отчетливостью понимал, что его, казалось бы, так хорошо продуманный план рушится.