– Я говорю правду, Прохоров. Циничную, грубую, но правду, – отрезала Верка, схватила сигареты с тумбочки, закурила и пошла размахивать руками, осыпая пеплом дорогой ковер. – Думаешь, я такая наивная дура и не знаю о тебе ничего!

– А что ты обо мне знаешь? – чуть тише воскликнул Прохоров, а внутри у него все тут же трусливо напряглось. – Что обо мне можно знать? Я чист!

– Расскажи это Полинке Пановой! – взвизгнула очередной волной смеха Вера.

– А при чем тут она! – попытался возмутиться Виталий, но голос подвел его, дрогнув предательски.

– А при том, что она, может, и поверит тебе, поскольку дура наивная! Я сначала думала, что притворяется она, корчит из себя святошу. Но нет, она на самом деле такая. Видит мир сквозь розовые стекла, и это ее вполне устраивает. И знаешь, я ей в чем-то завидую.

– В чем же? – неожиданно заинтересовался Прохоров.

Чтобы Верка кому-то завидовала, тем более Полине! Это было что-то новенькое. Верка же была самая лучшая. Самая красивая, самая удачливая и ничем не обремененная. Кто мог с ней тягаться, чтобы возбудить зависть?

– Ей легче нас всех живется, Витальча!

– Да ну! Ей, легче?!

Он, честно, не понимал, и считал Полину самой ранимой из всех знакомых ему женщин. Самой неподготовленной к ударам судьбы, и оттого самой уязвимой.

– Легче, легче, не ухмыляйся, Витальча! – Вера с шумом выдохнула дым. – Она парит надо всем тем, что называется нашим говенным миром. Она не способна замараться, она никогда не коснется его – этого житейского дерьма. Знаешь почему? Да потому, что она его не замечает! Она, повторяю, выше этого! Как можно погрязнуть в том, чего не видишь?.. Она не алчная, не злая, она просто любит своего Антошу и делает все, чтобы ему помочь. Странно, да?

– Что же тут странного? – с кислой миной поинтересовался Прохоров.

Упоминание о Полининой любви к мужу задело его даже сильнее, чем вероятность адюльтера с Веркиной стороны.

– Он же подозревается в убийстве ее тетки! Все факты свидетельствуют, что именно Панов убил ее единственную тетку. А она вместо того, чтобы осыпать его проклятиями, обивает пороги СИЗО и пироги печет ему.

– Ну… Наверное, она просто не верит, что он это сделал.

– Какой догадливый! – Вера даже дымом поперхнулась. – А не верит, потому что любит до посинения! Потому и боги на ее стороне, помогают ей.

– Почему? – не сразу понял Виталий, с тоской полазив по пустым кастрюлям в кухне, жрать на завтрак опять было нечего.

– Потому что она пытается спасти своего мужа из-за того, что любит и верит ему. – Верка оглядела его хмуро и обронила странную фразу: – А когда пытается кто-то кого-то спасти из других каких соображений, то все идет не так.

У Прохорова просто уши встали торчком. Он и про голод свой утренний позабыл, сразу решив, что позавтракает привычно в ресторане. И про досаду, вызванную воспетой Веркой любовью Полины к Антону.

В этой фразе ее, выпрыгнувшей из прокуренного, не вычищенного с утра рта, крылся, возможно, смысл ее вчерашней истерики. Так кому это она хотела помочь, интересно?

– Тебе, придурку, кому же еще. – еле выпихнула из себя Вера с клубами дыма. – Хотела помочь тебе…

– Так из каких соображений ты помочь мне хотела и в чем? – напомнил он ей, усаживаясь напротив с чашкой кофе и черствым куском бисквита.

– Я совершила самую большую в своей жизни ошибку, Витальча. – пожаловалась ему Вера с противным хныканьем. – Я хотела удостовериться в твоей невиновности, поехала туда и…

– Давай-ка все по порядку, – переполошился он, услыхав про свою какую-то невиновность. – Куда ты поехала? С какой целью? В чем ты хотела убедиться?

Оказывается, его бездельница жена неделей раньше была в гостях у папаши своего за городом. Там они долго разговаривал, пили кофе, жрали свежие миндальные пирожные, которые домработница Тереховых готовить была мастерица. И под кофе с пирожными папа сообщил дочке, что если у Панова и есть шанс выкрутиться, то он только в том, чтобы найти возможного свидетеля. Свидетеля, который мог бы подтвердить, что после отъезда Антона с фирмы Зоя Хаустова была жива. Либо, если этот свидетель не видел ее, то, возможно, видел кого-то еще, кто после отъезда Панова приезжал в фирму. И вид у папы при этом сделался такой загадочный, что дочка, поерзав крепкой попкой по креслу, решила, что тому что-то известно. Может, охранники под страшным секретом сообщили своему истинному хозяину, может, еще как, но отец каким-то образом что-то узнал.

– А тебе он ничего не сказал? – Прохоров слушал жену с открытым ртом.

– Мне?! Скажешь тоже! Я для него до сих пор маленькая глупая девочка!..

Только глупая маленькая девочка оказалась куда умнее, чем сложилось в представлении многих. Она поехала в фирму, будто бы к мужу, хотя знала, что тот на административном совете пробудет весь день. Взяла коробку конфет, подвалила к секретарше Прохорова, проболтала с ней часа полтора, узнала от нее, какая фирма строительная занималась ремонтными работами три года назад в гараже, и тут же помчалась в эту фирму. Там ее пылу суждено было немного потухнуть. Оказалось, что бригадир строителей, на которого у нее была вся надежда, давно не работает. Но ее снабдили его домашним адресом.