От установления понятия ценности Маркс переходит к исследованию ее масштаба и величины. Так как труд является субстанцией ценности, то, естественно, и величина ценности всех благ измеряется количеством заключенного в них труда или же рабочим временем, но не тем индивидуальным рабочим временем, которое случайно понадобилось тому индивиду, который создал известное благо, а общественно-необходимым рабочим временем, которое Маркс определяет как «то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной ценности при наличных общественно-нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда» (там же, с. 47). «Величина ценности данной потребительской ценности определяется лишь количеством труда, или количеством рабочего времени, общественно-необходимого для ее изготовления. Каждый отдельный товар в данном случае имеет значение лишь лишь как средний экземпляр своего рода. Поэтому товары, в которых содержится равное количество труда, или которые могут быть изготовлены в течение одного и того же рабочего времени, имеют одинаковую величину ценности. Ценность одного товара относится к ценности другого товара, как рабочее время, необходимое для производства первого, относится к рабочему времени, необходимому для производства второго. Как ценности, все товары суть лишь определенные количества застывшего рабочего времени» (там же, с. 48).

Из всего этого вытекает содержание великого «закона ценности (стоимости)», который является имманентным законом товарообмена» и управляет отношениями обмена. Этот закон гласит, — что на основании сказанного только и может гласить, — что товары обмениваются друг на друга по количеству овеществленного в них общественно-необходимого среднего труда (например, I. 52). Этот же закон выражен и иначе: товары «обмениваются пропорционально их ценности» (например, I. 169) или «обмен эквивалентов» (например, 171, 176). Правда, в отдельных случаях, под влиянием временных колебаний предложения и спроса, «встречаются также цены, которые выше или ниже ценностей. Однако эти «постоянные колебания рыночных цен... компенсируются, взаимно уничтожаются и сами собой сводятся к средней цене, как своей внутренней норме» (176—177). Но вообще «в случайных и постоянно колеблющихся меновых отношениях» постоянно насильно прорывается «общественно-необходимое рабочее время в качестве регулирующего естественного закона». Маркс называет этот закон «вечным законом обмена товаров», «рациональным», «естественным законом равновесия». Правда, как уже было сказано, встречаются случаи, в которых товары обмениваются по ценам, отклоняющимся от ценностей, но эти случаи нужно рассматривать как «случайные» по отношению к норме (там же, с. 176—177), а самые отклонения как «нарушение законов товарообмена» (там же, с. 169).

На этих теоретических основаниях понятия ценности Маркс строит затем вторую часть своего научного здания, свое знаменитое учение о «прибавочной ценности». Он исследует источник прибыли, которую капиталисты извлекают из своих капиталов. Капиталисты затрачивают известную сумму денег, обращают ее в товары, затем опять обращают товары — с промежуточным процессом производства или без него — путем продажи в большую сумму денег. Откуда же получается этот прирост, этот излишек вырученной суммы денег над первоначально затраченной, или, как его называет Маркс, «прибавочная ценность»?

Затем Маркс, пользуясь свойственным ему приемом диалектического исключения формулирует условия задачи. Он прежде всего доказывает, что прибавочная ценность не может происходить ни от того, что капиталист, как покупатель, постоянно покупает товары ниже их ценности, ни от того, что он, как продавец, всегда продает их выше ценности. Проблема, следовательно, представляется так: «Наш... владелец денег должен покупать товары по их ценности, продавать их тоже по их ценности и все-таки в конце процесса извлекать из обращения больше ценности, чем он в него пустил... Таковы условия проблемы. Hic Rhodus, hic salta!» (177).

Разрешение этой проблемы Маркс видит в том, что существует товар, потребительная ценность которого обладает своеобразным свойством служить источником меновой ценности. Этим товаром является способность к труду, или рабочая сила. Рабочая сила предлагается на рынке при двух условиях: во-первых, рабочий лично должен быть свободен, так как, в противном случае, продавалась бы не рабочая сила, а личность раба; и, во-вторых, рабочий должен быть лишен «всех предметов, необходимых для овеществления его рабочей силы», так как, в противном случае, он предпочитал бы производить за сам и предлагать свои продукты вместо своей рабочей силы. Покупая этот товар, капиталист получает прибавочную ценность следующим образом.

Ценность товара — рабочей силы, как и всякого другого товара, определяется рабочим временем, необходимым для ее воспроизводства, или, в данном случае, рабочим временем, необходимым для производства такого количества средств существования, какое необходимо для поддержания жизни рабочего. Если, например, для производства необходимых для одного дня средств существования требуется 6 часов общественного рабочего времени и если притом — мы это допускаем — то же время овеществляется в трех шиллингах золота, то рабочую силу одного дня можно будет купить за три шиллинга. Если капиталист совершил эту покупку, то потребительная ценность рабочей силы принадлежит ему, и он реализирует ее, заставляя рабочего работать на него. Если бы он заставлял его ежедневно работать только столько часов, сколько их овеществляется в самой рабочей силе и сколько он должен был оплатить при ее покупке, то он не получал бы никакой прибавочной ценности, так как 6 часов труда не могли бы — в силу нашего предположения — придать продукту, в котором они овеществляются, ценность, превышающую 3 шиллинга, а столько же он истратил на заработную плату. Но капиталисты поступают не так. Даже в том случае, если они купили рабочую силу по цене, которая соответствует только 6-часовой рабочей силе, они заставляют рабочего работать целый день. Таким образом, в продукте, произведенном в течение этого дня, овеществляется больше рабочих часов, чем должен был оплатить капиталист, — продукт, следовательно, имеет бо льшую ценность, чем уплаченное вознаграждение; эта разность и представляет собою «прибавочную ценность», которая выпадает на долю капиталиста.

Возьмем пример. Допустим, что рабочий в продолжение 6 часов может превратить в пряжу 10 фунтов хлопка. Допустим, что для производства самого хлопка потребовалось 20 рабочих часов, и хлопок поэтому обладает ценностью в 10 шиллингов. Допустим далее, что прядильщик в течение 6 рабочих часов снашивает часть орудий, соответствующую 4-часовому труду и представляющую собою, следовательно, ценность в 2 шиллинга. Таким образом, общая ценность средств производства, затраченных на превращение нашего хлопка в пряжу, будет равняться 12 шиллингам, что соответствует 24 рабочим часам. В процессе прядения хлопок «всасывает в себя» еще дальнейшие 6 рабочих часов: готовая пряжа представляет собою поэтому в целом продукт 30 рабочих часов и будет, таким образом, обладать ценностью в 15 шиллингов. При условии, что капиталист заставляет работать нанятого рабочего только 6 часов в течение дня, производство пряжи стоило бы капиталисту также 15 шиллингов: 10 шиллингов — хлопок, 2 шиллинга — порча орудий, 3 шиллинга — вознаграждение за труд. Прибавочной ценности здесь нет никакой.

Но дело обстоит совсем иначе, если капиталист заставляет рабочего трудиться 12 часов в день. За 12 часов рабочий обрабатывает 20 фунтов хлопка, в которых уже раньше было овеществлено 40 рабочих часов и которые поэтому имеют ценность в 20 шиллингов; затем он снашивает часть орудий, представляющую собою продукт 8 рабочих часов, по ценности равную 4 шиллингам, но зато он прибавляет к сырому материалу в течение дня 12 рабочих часов, т. е. новую ценность в 6 шиллингов. Теперь итог представляется так: пряжа, произведенная в течение дня, стоила всего 60 рабочих часов и имеет поэтому ценность в 30 шиллингов. Расходы капиталиста составляют: 20 шиллингов — хлопок, 4 шиллинга — порча орудий и 3 шиллинга — вознаграждение за труд, т. е. вместе только 27 шиллингов. Теперь остается «прибавочная ценность» в 3 шиллинга.