Вторая точка зрения прямо противоположна первой. Она ищет разветвления только и исключительно в устье. Существует только один источник, из которого нераздельно вытекает весь поток благ, — труд; даже среднее течение однообразно и нераздельно: в ценности благ нет ничего, что приводило бы к распределению таковых между различными участниками, ибо вся ценность измеряется исключительно трудом. Только при самом устье, когда поток благ хочет и должен уже вылиться в доход рабочих, которые его создали, земельные собственники и капиталисты с двух сторон запружают поток своей монополией и насильно отводят часть течения в свою сторону. Это точка зрения социалистической теории эксплуатации. Она отказывает проценту в предварительном существовании на более ранних стадиях существования благ, рассматривает его исключительно как результат неорганического, случайного насильственного захвата, а проблему процента считает чистой проблемой распределения в самом строгом смысле этого слова.

Третья точка зрения лежит посередине. На основании этой точки зрения блага вытекают из двух, а как утверждают некоторые, даже из трех источников и немедленно соединяются в один нераздельный поток. Здесь они, однако, подпадают под влияние образования ценности, от которого течение потока немедленно снова начинает разветвляться и переплетаться. Люди, оценивая посредством определения потребительной ценности и основанной на ней меновой ценности, различных благ и видов благ то значение, которое для них имеют таковые, в зависимости от количества и интенсивности их потребностей, с одной стороны, и от существующего количества средств удовлетворения, с другой, устанавливают разницу между благами — возвышают одну их часть и понижают другую. И вот появляются сложные изменения уровней, приливы и отливы, под влиянием которых массы потока благ постепенно выделяются в три рукава, из которых каждый имеет свое особое устье: первый выливается в доход земельных собственников, второй — в доход рабочих, третий — в доход капиталистов. Эти три рукава, однако, не только не тождественны с двумя или тремя источниками, но по своей силе даже не соответствуют им. О силе течения каждого из этих рукавов при устье свидетельствует не сила течения каждого источника, а та доля соединенного потока, которую образование ценности отвело каждому из них. К этой точке зрения сводятся все остальные теории процента. Относя окончательное распределение к стадии образования ценности, они считают своей обязанностью вернуться в своем теоретическом объяснении к этой области: они расширяют и развивают проблему распределения процента в проблему ценности.

Какая же из этих трех основных точек зрения была правильной? Для трезвого и беспристрастного исследователя решение не могло возбудить сомнения.

Первая точно не была таковой. Не только капитал не является первичным источником благ, так как он всегда был плодом природы и труда, но нет также, как мы в этом достаточно убедились, никакой силы какого бы то ни было фактора производства, которая сама по себе могла бы придавать его физическим продуктам уже и определенную ценность. Подобно ценности вообще и прибавочной ценности в частности, процент на капитал не появляется в готовом виде уже в производстве благ: проблема процента не представляет собою в чистом виде проблемы производства.

Но и вторая точка зрения не могла быть правильной. Ее опровергают факты. Не только в распределении, но уже в образовании ценности появляется посторонний элемент наряду с трудом. Столетний дуб, который за все продолжительное время своего роста требовал одного дня заботливого труда, имеет в сто раз большую ценность, чем стул, который был изготовлен из нескольких досок тоже в течение одного дня. Притом дуб, являющийся продуктом одного дня труда, не сразу приобрел во сто раз большую ценность, чем стул, стоящий одного дня труда. Но день за днем, год за годом его возрастающая ценность удалялась от ценности стула. И как обстоит дело с ценностью дуба, так обстоит оно также с ценностью всех продуктов, которые требуют для своего производства не только труда, но и времени.

Эти медленно и постоянно действующие силы шаг за шагом отделяли ценность дуба от ценности стула и привели к возникновению процента на капитал. Действуя уже задолго до времени распределения благ, они заранее намечают будущую грань между заработной платой и процентом на капитал, ибо труд может вознаграждаться только по принципу: «Одинаковое вознаграждение за одинаковый труд». Если, однако, ценность благ, которые производятся одинаковым трудом, сделалась неодинаковой вследствие напряжения этих сил, то одинаковый уровень заработной платы не может везде покрываться неодинаковым ростом ценности благ: только ценность благ, находящихся в неблагоприятных условиях, придерживается этого уровня и исчерпывается также универсальной нормой заработной платы, которую она определяет; все же блага, находящиеся в благоприятных условиях, превышают означенный уровень, в зависимости от условий образования ценности, и не могут исчерпываться универсальной нормой заработной платы. Если они затем подвергаются окончательному распределению, то, после того как все рабочие за одинаковый труд получили одинаковое вознаграждение, они сами по себе должны оставить еще часть, которую может присвоить и присваивает себе капиталист. Они оставляют ее не потому, что капиталист в последний час, благодаря внезапному набегу, искусственно понизил уровень заработной платы за пределы уровня ценности благ, а потому, что уже задолго до этого тенденции образования ценности повысили ценность тех благ, производство которых стоит труда и времени, над уровнем ценности остальных благ, производство которых требует только немедленно оплачивающегося труда и ценность которых устанавливает в то же время направление универсальной нормы заработной платы, так как она должна быть достаточна для того, чтобы удовлетворить затраченный на ее производство труд.

Так говорят факты. Выводы, к которым они побуждают, очевидны. Проблема процента представляет собою проблему распределения. Но это распределение имеет свою предварительную историю, и на основании ее оно должно быть объяснено. Совокупности благ не распадаются сразу в распределении, но линии распределения, по которым они распадаются, намечаются уже в более ранних стадиях существования благ медленно и постепенно. Кто действительно хочет понять и объяснить распределение, тот должен следить за происхождением этих едва заметных, но все же определенных линий распределения. Этот путь ведет к области ценности благ. Здесь и придется дать главную часть объяснения процента. Кто рассматривает проблему процента как чистую проблему производства, тот обрывает объяснение до решающего пункта; кто рассматривает ее как проблему распределения, и исключительно как таковую, тот начинает ее рассматривать только после решающего пункта. Только тот, кто берется выяснить все те своеобразные повышения и понижения ценности благ, разность между размерами которых становится «прибавочной ценностью», может надеяться дать при их посредстве действительно научное объяснение процента: проблема процента в конце концов является проблемой ценности.

Если мы это будем иметь в виду, то мы получим основание для оценки значения каждой отдельной группы теорий и поймем направление линии прогрессивного развития.

Две теории совершенно не поняли природы проблемы процента: они занимают, одна образуя pendant к другой, в общем, самую низкую ступень развития. Этими двумя теориями являются наивная теория производительности и социалистическая теория эксплуатации. Это сопоставление может показаться странным. Как глубоко отличаются обе теории по своим результатам! Как высоко ставят себя приверженцы теории эксплуатации над наивными презумпциями теоретиков производительности! С какой самоуверенностью они называют себя передовым критическим направлением!

А все же это сопоставление справедливо. Прежде всего обе теории сходятся в отрицательном смысле: ни одна из них не касается действительной проблемы, ни одна из них не приводит ни одного слова для объяснения тех своеобразных волн, которые порождает ценность благ и из которых появляется прибавочная ценность. Теория производительности в объяснении возрастаний ценностей ограничивается утверждением, что они произведены, между тем как теория эксплуатации — что чуть ли не хуже — даже их игнорирует: они для нее совершенно не существуют; для нее, как бы ни восставали против этого факты хозяйственной жизни, уровень ценности благ совершенно совпадает с уровнем затраты труда800.