– Иди ко мне, муж, – подмигнула герцогская дочка. – Я так долго ждала этого. С того самого момента, как ты сразил на арене последнего врага, я страстно желала тебя. Несомненно, ты мой герой. Ты тот, кто зачнет моих детей. Ты…

– Погоди, погоди, д-дорогая, – замялся Виктор. – Вот так сразу?

– Конечно, глупый, зачем же тянуть?

– Ну я ведь целый день был, так сказать, в боевой готовности. Праздник утомил меня до предела. К тому же я вспотел, и вряд ли ты хочешь, чтобы я, весь такой грязный, полез обниматься, верно?..

Оливия заливисто рассмеялась:

– Ох, ну ты даешь. Вспотел, и что с того? Иди сюда, да поживее!

– А… а как же твои помощницы? Они будут смотреть?

– Конечно. Это одна из обязанностей фрейлин – проследить, чтобы все прошло без единой погрешности и строго по правилам, которые диктуют многовековые традиции. Прошу тебя, не испытывай мое терпение и марш в кровать!

Виктор, ожидая хоть какой-нибудь помощи от неподвижной Даши, стал медленно раздеваться. Оливия его не торопила, хотя и постоянно сверлила своим нетерпеливым взором. Каждый миг длился целую вечность, и множество пар наблюдающих глаз явно не способствовали расслаблению и безмятежности.

– И парик тоже. Не хочу, чтобы ты меня исколол этим веником, – велела Оливия.

Виктор повиновался и стянул с себя столь надоевший заменитель волос.

– И бороду.

Вот тут граф опешил. Если парик действительно являлся лишь предметом украшения и все прекрасно понимали, что он искусственный, то с бородой вышла некоторая заминка, ведь предполагалось, что она будет выглядеть совсем как настоящая. Тем не менее Виктор сорвал с себя все, что наклеил на свое лицо, и с удовольствием размял покрывшиеся раздражением от негигиеничного клея щеки и нижнюю челюсть.

– Вот так-то лучше. Настоящий красавец… какой же шикарный мужчина мне достался! Зрелый!

– Ты даже представить себе не можешь, насколько зрелый, – вспомнил иномирец о своем настоящем возрасте.

Оставшись в одних трусах, Виктор опасливо приблизился к кровати. Как только он оказался рядом с Оливией, та вцепилась в него крепчайшим хватом и повалила на пуховую перину. Прижав графа всем весом, она страстно впилась в его губы, стараясь засунуть язык в рот Виктору до самого кадыка. Приговаривая что-то вроде «мой рыцарь, возьми меня!» и «я плохая девочка, накажи меня!», Оливия протянула руку к трусам суженого и уже намеревалась их сорвать, как очень вовремя подоспела Даша с подносом в руках.

– Моя госпожа, вы забыли про нектар любви.

Оливия, с жуткой неохотой оторвавшись от законного мужа, одобрительно кивнула и взяла протянутый ей бокал с жидкостью персикового цвета. Второй бокал, почему-то с желтым содержимым, перекочевал в руки Виктора.

– За нас, дорогой мой. Допиваем до дна и продолжаем!

Герцогская дочка разом опрокинула свою порцию напитка и приготовилась продолжать. Виктор с надеждой посмотрел на Дашу, и та одобрительно кивнула, указав кивком головы на нектар. Пожав плечами и полностью доверившись своей сообщнице, граф маленькими глотками растянул удовольствие и приготовился к худшему. Даша, забрав у любовников бокалы, отошла в сторонку.

– Продолжаем! – радостно воскликнула Оливия, вновь набрасываясь на Виктора, словно дикий волк на беззащитного ягненка. Она терзала его длинными ногтями, не рассчитывая силы, отчего все тело графа покрылось красными царапинами, кое-где даже самую малость кровоточащими. Но вся эта боль казалась лишь легкой щекоткой по сравнению со скорым гневом Герберта и всей остальной знати, когда двое иномирцев сбегут из дворца далеко на север.

Трусы слетели с бедер Виктора и упали на пол. И в самый последний момент перед точкой невозврата Оливия, нависнув над графом, вдруг остановилась. Она посмотрела на Виктора каким-то странным, затуманенным взглядом. Проведя таким образом почти минуту, невеста медленно раскрыла рот, из которого вывалился обездвиженный язык. Глаза герцогской дочки закатились, и девушка рухнула прямо на Виктора, потеряв сознание.

Засуетились обеспокоенные фрейлины. Они окружили кровать и, предварительно освободив абсолютно голого графа из-под живого груза, стали всячески будить Оливию. Но ни пощечины, ни стакан холодной воды в лицо, ни резкий едкий запах специального медицинского препарата не привели бедолагу в чувство. И лишь одна из фрейлин осталась в стороне, когда Оливии требовалась помощь: Даша, пользуясь тем, что все отвлеклись, закрыла входную дверь на два засова и вооружилась заранее спрятанными под платьем пистолями.

– Уважаемые дамы, будьте любезны отойти от постели вон к той стене, – откашлявшись, попросила она. Стволы пистолей грозно глядели на толпу ничего не понимающих фрейлин. – Ну же, бегом, курицы, иначе я нашпигую вас отменным свинцом. И чтоб ни звука!

– Ты просто спецагент какой-то, – усмехнулся Виктор, поспешно натягивая на себя трусы и прочую одежду.

– Еще бы, я крутая, – хмыкнула Даша, а затем снова обратилась к фрейлинам: – Так, дамочки, а ну-ка все быстренько взяли со столика бутылку с нектаром и сделали по паре глотков. Живо! Не волнуйтесь, останетесь живы, просто крепко проспите до завтрашнего обеда.