На сей раз Сонхейд попытался проявить характер и даже встал, чтобы угрожающе нависнув надо мной, прорычать:

– Ким!

– Пошел вон, придурок! – заорала я.

– А хотя нет, стоять! Я еще не все сказала! Сидеть, гадина!

И лэрд почему-то сел. Такое ощущение, что он рухнул просто таки, но взгляд был взбешенным. Но я вообще не боялась! Я больше совсем его не боялась – потому что вот он мой самый страшный кошмар, сидит передо мной! Он осязаем, он существует, и он больше не будет мне сниться!

– Два года! – заорала я, чувствуя как по щекам потекли слезы.

– Два проклятых года, Сонхейд! Два года это был ты, волчара драная! "Зверь во мне", да? Зверь?! Урод! Я же чуть с собой не покончила, Сонхейд! Я спать боялась! Я на антидепрессантах провела два чертовых года, Сонхейд! Потому что мне снился ты! Ты! Ненавижу! Господи, как же я тебя ненавижу, псина серебристо-серая!

Сонхейд мрачно выругался и поправил:

– Волк.

– Псина! – я сорвалась на крик. – Шавка! Пес блохастый! Брехло подзаборное! Псяра желтобрюхая! Коврик блохастый! Уши с ножками!

– Ким!

– Сидеть! – от моего вопля задрожали окна.

– Сидеть и слушать, мразь! Ты… – мой голос упал до шепота, – ты мне всю жизнь исковеркал, Сонхейд! Ты… и зверюга твоя блохастая! Отказаться от выбора зверя болезненно, да? – повторила я его собственные слова.

– А обо мне твоя зверюга подумала?! А я как же? Я в клинике для психов лежала, Сонхейд! С психами, понимаешь?! Меня чуть не оставили там с диагнозом, урод!

Я вскинула голову, не позволяя слезам и дальше сбегать по лицу. Несколько секунд стояла, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя…

Два года… Психологи, психотерапевты, психиатры… Гипноз, шоковая терапия, антидепрессанты… Врачи копались в моем детстве, в моем прошлом, одна дамочка даже пыталась доказать, что следствием кошмара стало пережитое в детстве насилие, а так как мои родители погибли когда мне не было и пяти, насильником она объявила дядю… О да, мой любимый дядя Вил, души во мне не чаявший и с детства ставший мне лучшим другом и тут насильник!

После такого я перестала обращаться к специалистам, просто поняла, что бессмысленно и осталась один на один с преследовавшим кошмаром. Все тем же жутким кошмаром, в котором огромный серебристо-серый волк настигает меня… И вот настиг! Женился даже, мразь! Как выяснилось, неизвестность пугает всегда больше, чем реальность!

– Ким, – в голосе Сонхейда слышалась холодная ярость, – ты успокоилась?

Как ни странно я действительно успокоилась. Мне просто больше не было страшно. Самое страшное уже случилось и теперь кошмар больше не довлел над моей жизнью. Теперь я просто была зла.

Очень.

– Знаешь, – хрипло начала я, – мне, наверное, следовало понять, что это не просто кошмар. Его не могли классифицировать даже в клинике. Просто не могли объяснить, почему не только разум, но и мое тело воспринимает этот кошмар как реальность. У меня ведь после этого болели мышцы, как от быстрого бега на пределе возможностей, горло было сорвано, на руках порезы, на коленях пораненная кожа… – опустив голову, посмотрела прямо на Сонхейда и прошипела:

– Урод ты и твоя блохастая зверюга тоже тварь уродская!

И я смотрела на Сонхейда, напряженного, с губами, побелевшими от ярости, с ярко светящимися глазами и все больше и больше злилась. Мне через столькое пришлось пройти из-за какого-то выбора зверя! Чертового зверя! Столько слез, ужаса, стыда, ведь о лечение в клинике все в универе узнали, мне пришлось перевестись в европейский филиал. А все из-за выбора Зверя! Зверя! Который на деле волчара облезлая!

– Мне жаль, – голос лэрда был хриплым и рокот определенно ощущался, – я не хотел этого. И не скрывайся ты под другим именем, никаких кошмаров в твоей жизни не случилось бы. Думаешь мне легче жилось? Или ты действительно веришь, что зверь, приходивший к тебе во снах, не терзал по ночам меня? "Сначала каждую ночь, потом дважды в неделю, а после лечения, раз в месяц стабильно!", – повторил он мои собственные слова.

– У меня не было врачей, я не пью лекарства и в отличие от тебя, я срывал легкие каждую ночь. На Аляске ни осталось ни единого уголка, который я не обследовал бы призраком зверя. Ни единого. За год я изучил там каждый куст. Потом была твоя родная страна. Америка больше – но и ее я знаю наизусть. Каждый университет, каждый студенческий городок, все школы!

Я застыла. Просто догадка вдруг промелькнула и я решила удостовериться.

– Ты искал меня?

Лэрд молча смотрел на меня, но и так ясно, что это "да". А еще был один странный момент во всей этой истории с кошмаром – первый месяц он мне не снился. Зато потом…

– Вопрос, – я почти шептала, – когда вы начали меня искать этим вашим "призраком зверя "?

Едва заметно скривившись, Сонхейд ответил:

– По закону я не имею права находиться в вашем мире более двадцати девяти дней в году. В человеческом облике я израсходовал все дни, но так и не нашел. Тогда я использовал призрак…

– Стоп! – срываюсь на визг

Он умолк, а я, хриплым шепотом переспросила:

– Значит спустя месяц после вашего нападения на лагерь, ты, псина блохастая, начал искать меня в образе призрака, я так понимаю?