– Не смей! – рык Сонхейда никого не напугал.

– Так я правильно поняла? – сердце зашлось в неистовом ритме.

Он снова не ответил, но это "да" читалось в его глазах. И вот тогда я все поняла.

– Сволочь!

Сонхейд вполне натурально зарычал. Но мне было уже все равно.

– СВОЛОЧЬ! – мой крик разнесся по всему пустому замку.

– Это был ты! Ты мой кошмар! Ты меня искал и потому мне снился этот чертов кошмар! Ты! Призрак блохастый! – я не понимала много в этой ситуации, но главное поняла:

– Меня не твой зверь мучил, Сонхейд, а ты! Именно ты. И мне стало легче. Просто от того, что теперь я свой кошмар знала в лицо. И от того, что больше не боялась. И даже от того, что:

– Я тебе всю жизнь испорчу, Сонхейд! – говорила я теперь тихо.

– Сам меня в мой мир вернешь, псина сволочная. И со своим зверем сам договариваться будешь. И да – я тебя больше не боюсь, альфа! Вообще, волчара облезлая!

Он сидел и потрясенно смотрел на меня. Злая я не сводила глаз с него.

– Ким, – хриплый рык.

– Ненавижу! – мой визг, от которого он вздрогнул.

– Ненавижу, понял! Ненавижу тебя! Ненавижу! Урод шотландский! Ненавижу!

Не…

Мой очередной вопль прервался сам. У меня просто горло спазмом сжало… Потому что Сонхейд начал меняться! Он вдруг подался вперед, и я услышала треск костей! Оглушительный треск костей!

А затем морда лэрда вытянулась, глаза теперь сверкали огнем, а по всему телу начала проступать черная, с серебром по краям, шерсть!

Потом затрещала по швам одежда… Я попыталась отойти к камину, но больная нога дала о себе знать. А Сонхейд, стремительно оборачивающийся Сонхейд, вдруг зарычал:

– Беги, Ким!

И меня парализовало от ужаса. Так и застыла, глядя как вместо лэрда появляется что-то поздоровее, с буграми мышц, перекатывающихся под шерстью, с клыкастой оскаленной пастью и только взгляд оставался янтарного цвета… И когда зверь встряхнулся, сбрасывая остатки изорванной одежды – я взглянула в морду своему страху.

Волк! Огромный, серебристо-серый волк! Хотя вот сейчас, глядя на зверя без попыток бежать изо всех сил, я вдруг поняла, что на волка это мощное животное не особо то и похоже. Слишком огромный, слишком мускулистый, и строение пасти не совсем волчье.

Оборотень!

И этот монстр низко и глухо зарычал, дернулся, сбрасывая с себя воротничок от порванной рубахи, и… посмотрел на меня. И больше никаких оскаленных зубов, никакого рыка – волк просто смотрел, своими сияющими янтарными глазами и я увидела то, в чем никогда бы не заподозрила свой ночной кошмар – я увидела горечь и грусть, а еще просьбу…

Где-то вдалеке громыхнул гром, опять бушевала гроза, за моей спиной, обдавая теплом, горел огонь в камине – передо мной стоял огромный волк и смотрел на меня жалобно. Столько всего было в этом зверином взгляде, что сердце защемило от боли… А он стоял и смотрел, прямо мне в глаза, и никакой опасности я от этого могучего зверя не ощущала.

А потом оборотень осторожно ступая, подошел ко мне, обошел, и носом, подтолкнул меня к дивану. Это было осторожно, но настойчиво.

– Мне ходить больно, – почему-то сказала я зверю.

Тот наклонил голову, обнюхал мою повязку, лизнул шершавым языком ногу и снова подтолкнул к дивану. Пришлось пропрыгать на одной ноге к дивану. Тяжело опустившись, я посмотрела на волка. Тот подошел, лег на полу, а затем снова начал обнюхивать забинтованную ногу. Не знаю, что он там унюхал, но в итоге взял и обхватил голень зубами. Я замерла. Волк, тихо заскулив, начал осторожно сжимать зубы.

Дернулась, за это получила лапу волка на колено, словно он пытался меня удержать. Так и застыла… гипс хрустнул под могучей челюстью… Зверь сначала убрал лапу, потом отпустил и мою ногу. Желтовато-каменная субстанция осыпалась изломанными глиняными кусочками, открывая посеревшую кожу. А потом волк вскинул голову, посмотрел на меня, прямо в глаза, и… положил свою лапу прямо на больную ногу, на самое место перелома. Я взвыла, лапа оказалась очень тяжелой, но потом…

Свет, желтовато-янтарный, тусклый, словно приглушенный, окутал мягким мерцанием лапу волка и мою больную ногу. Свет становился все ярче и ярче, а затем словно перетек только на место перелома и боль начала уходить… Боль и онемение… И когда зверь убрал лапу я осторожно пошевелила пальчиками, стопой, затем так же осторожно встала – больше у меня не болело ничего!

Совсем!

С размаху опустившись обратно на диван, изумленно посмотрела на волка, а он… зверь поднялся, сел передо мной и осторожно опустил голову мне на колени.