– Мне нужна ваша помощь, – сказал он. – Не поверите, но мы думаем, что AIG может перейти к банкротству на этой неделе. Я задаюсь вопросом, можем ли мы вновь собрать команду и сосредоточиться на AIG. Это задание будет уже от имени Федрезерва. – Он добавил, что хотел бы, чтобы Morgan Stanley собрал команду, которая утром была в Федрезерве.

– Погодите, – недоверчиво перебила его Порат. – Вы звоните мне ночью в воскресенье, чтобы сказать, что мы только что провели весь уик-энд, работая над Lehman, а теперь у нас есть то, что есть? Какого же хера мы работали последние сорок восемь часов над неверной задачей?

* * *

Путь домой был мучительным. Фулд сидел на заднем сиденье словно парализованный. Куда-то делись бахвальство, удовольствие, жажда борьбы. Он все еще был зол, но на самом деле ему просто было грустно. Было очень тихо, только гул двигателя и шорох шин, катящихся по шоссе. Фулд даже не смотрел на BlackBerry.

К тому времени, как его «мерседес» выехал на подъездной путь, было два утра. Жена Фулда Кэти ждала его в постели. Он медленно вошел в спальню, все еще в состоянии шока. Он не спал несколько дней, галстук была развязан, рубашка помята. Он сел на кровать.

– Все кончено, – выдохнул он. – Все действительно кончено. – Она ничего не сказала, только смотрела, как на его глаза наворачиваются слезы. – Федрезерв выступил против нас.

– Вы сделали все, что могли, – сказала она, поглаживая его руку.

– Все кончено, – повторил он. – Все действительно кончено.

Глава шестнадцатая

В понедельник, 15 сентября, в 7:10 Хэнк Полсон сидел на постели в номере люкс отеля Waldorf Astoria, перед ним были разложены сегодняшние газеты. Он очень мало спал, беспокоясь, как будут реагировать рынки на новости предыдущего дня, и еще о том, станет ли AIG следующей упавшей костяшкой домино.

Огромный, на шесть колонок, заголовок на первой полосе Wall Street Journal гласил: КРИЗИС НА УОЛЛ-СТРИТ, LEHMAN ШАТАЕТСЯ, MERRILL ПРОДАН, AIG СТРЕМИТСЯ НАЙТИ ДЕНЬГИ[578]. Journal ушел в печать до того, как в 1:45 в Южном округе Нью-Йорка Lehman официально подал заявление о банкротстве.[579]

Полсон как раз заканчивал одеваться, когда ему позвонил президент Джордж Буш-мл.

Полсон недолго говорил с президентом накануне вечером. Это была его первая возможность полностью объяснить положение в экономике и выработать стратегию обращения администрации к американскому народу.

Более хриплым, чем обычно, голосом Полсон начал с того, что банкротство Lehman было официальным. «Думаю, кое-кто в Конгрессе будет счастлив по этому поводу, но не уверен, что им стоит радоваться», – добавил он, признав политическое давление, которое было пущено в ход против еще одного выкупа.

Полсон сказал, что настроен «осторожно-оптимистично» в отношении способности инвесторов принять новость, но предупредил президента, что финансовая система может подвергнуться новым испытаниям. Wall Street Journal в то утро цитировал Джима Авада, управляющего директора Zephyr Management: «На этот раз все готовы[580], все-таки не Bear Stearns. Может начаться краткий отказ от ответственности. Обвала на 1000 пунктов не будет, потому что мы готовы. Но изнурительный, длительный „медвежий“ рынок возобновится».

До открытия американских рынков оставалось еще три с половиной часа, и Полсон сказал Бушу, что азиатские и европейские рынки упали незначительно, хотя фьючерсы на Dow Jones и снизились, всего примерно на 3 %.

Затем Полсон раскрыл конкретные детали выходных, обвиняя британское правительство в введении в заблуждение. «У нас не оставалось вариантов», – сказал он Бушу, который отнесся к ситуации с пониманием.

Но президента не волновало то, что еще не случилось. Он заявил Полсону, что не рад банкротству, но падение Lehman Brothers могло стать серьезным сигналом рынку: президентская администрация больше не занимается спасением Уолл-стрит.

Как раз начали появляться первые признаки негативной реакции рынка. Рано утром банковский аналитик RBS Greenwich Capital Алан Раскин разослал записку клиентам[581], стараясь угадать смысл банкротства Lehman:

На момент написания этой записки Федеральное казначейство США, кажется, приняло решение преподать нам ВСЕМ урок: они не будут поддерживать каждую сделку накрывшей нас волны финансовой консолидации сектора. Их мотивация продиктована отчасти финансовым риском, отчасти – моральным. Подозреваю, что решающую роль сыграл скорее последний. Предположительно, самый важный урок, который они преподадут Уолл-стрит, заключается в том, что они изменят свое поведение и не будут принимать решений, связанных с публичным выкупом. Для многих, но не для всех этот урок невозможно выучить посреди худшего финансового шторма со времен Великой депрессии.