Кроме того, начал распространяться слух о том, что Merrill вот-вот будет продан Bank of America, – слух, которому не доверял Гросс, один из самых уважаемых инвесторов страны: «В некоторой степени слухи о заявке Bank of America на Merrill придают уверенность рынкам, хотя я скептически отношусь к идее, что Bank of America заплатил бы такую сумму в столь короткий срок».

Рут Порат, банкир Morgan Stanley, которая присутствовала в Федеральном резервном банке, также усомнилась в цене. Она позвонила Джону Прузану, эксперту банковской отрасли Morgan Stanley, чтобы рассказать ему о последних событиях.

– Ходят слухи о 29 долларах за акцию, будто бы сделка будет объявлена утром, – сказала она. – Я не могу в это поверить, потому что у них не было времени, чтобы провести юридическую экспертизу. Это абсурд.

– Значит, это точно Кен. Это правда. Кен действует так, – тут же ответил Прузан.

* * *

– Вы понимаете? – Гарри Линч, главный специалист по правовым вопросам Morgan Stanley, кричал в телефон, а Пол Калелло, исполнительный директор инвестиционного банка Credit Suisse, ходил вокруг. При отсутствии доступ к компьютеру в здании Федерального резервного банка Нью-Йорка Линч диктовала текст важного пресс-релиза Жан-Мари Мак-Фаддену, пресс-секретарю Morgan Stanley, который отчаянно пытался не отставать.

План был таков: дать рынкам знак, чтобы, если Lehman обанкротится, банки Уолл-Стрит сотрудничали и удерживали всю финансовую систему от обрушения.

Релиз начинался так: «Сегодня группа глобальных коммерческих и инвестиционных банков[565] инициировала ряд мер, чтобы помочь повысить ликвидность и смягчить последствия беспрецедентной неустойчивости конъюнктуры и других проблем, затрагивающих глобальный рынок капитала и долговой рынок».

Далее планировалось сообщить, что крупнейшие в мире финансовые институты создают для себя фонд заимствований в 100 млрд долларов сверх того, что предоставляет Федрезерв через дисконтное окно для основных дилеров. Любой банк сможет занять до 35 млрд долларов из пула.

Пока в пуле участвуют десять банков, предоставив по 7 млрд каждый, на общую сумму 70 млрд долларов. Эти банки входят в «Кто есть кто» мировой финансовой системы: Goldman Sachs, Merrill Lynch, Morgan Stanley, Bank of America, Citigroup, JP Morgan, UBS, Credit Suisse, Deutsche Bank, Barclays и Федеральный резервный банк Нью-Йорка. В обычные времена многие из них были самыми жесткими конкурентами.

Пресс-релиз заканчивался уверенным заявлением, что «индустрия делает все возможное для обеспечения дополнительной ликвидности и уверенности наших рынков капитала и банковской системы».

* * *

В рядах Lehman нарастала паника. Джордж Уокер IV, глава подразделения по управлению инвестициями, сидел в своем кабинете на Парк-авеню, 399, пытаясь найти способ спасти подразделение. В пятницу он получил заявки из двух разных частных инвестиционных компаний, Bain Capital и TPG[566], и пытался свести их вместе, когда ему позвонил Эрик Фелдер, один из трейдеров МакДейда.

– Вы должны позвонить своему двоюродному брату, – тараторил Фельдер. – Самое время звонить президенту.

Уокер, брат президента Буша, не решался использовать семейные связи.

– Не знаю, – ответил он.

– Вы должны это сделать, Джордж, – сказал Фелдер. – Вся чертова фирма идет ко дну. Кто-то должен остановить это стремительное погружение!

Он позвонил и оставил сообщение операторам Белого дома. Звонок остался без ответа.

* * *

Когда до банкротства, казалось, оставались считанные часы, перед Стивеном Бланкфейном, управляющим директором Lehman, вдруг встала новая проблема: 18,5 млн долларов в неоплаченных счетах от Weil Gotshal, юридической фирмы, которую он нанял для работы над банкротством. Долг, который образовался за предыдущую правовую работу, был незначительным по сравнению с миллиардами задолженности Lehman Уолл-стрит. Но он не позволил бы Вейлю и Харви Миллеру представлять Lehman по вопросу защиты от кредиторов согласно главе 11. Поскольку Вейль был официально кредитором Lehman, это порождало конфликт интересов, который судья мог бы использовать, чтобы отстранить Вейля.

Для Беркенфельда было важно, чтобы в деле участвовал Вейль. В конце концов, его адвокаты знали фирму лучше всех, а Lehman должен был подать прошение в рекордно короткие сроки. Для председателя Стивена Данхаузера назначение также имело первостепенное значение: судя по размерам и сложности дела Lehman, которое обещало быть даже больше, чем дело Enron, гонорар, вероятно, превысит 100 млн долларов.

Данхаузер поручил Беркенфельду заплатить Вейлю наличными немедленно, до банкротства, переводом непосредственно на счета юридической фирмы. Даже этот подход был рискованным: принимая такой платеж, юридическая фирма могла оказаться отстраненной от рассмотрения дела.

Тем не менее, несмотря на давление, оказываемое на Lehman, Беркенфельд попытался.

В воскресенье было только одно место, откуда фирма могла перевести денежные средства, – JP Morgan, и Беркенфельд сделал запрос.

Но позвонил Данхаузер и сказал, что перевод не дошел: JP Morgan заморозил счета Lehman, и это решение, как сказали Данхаузеру, было спущено сверху.

Беркенфельд сразу позвонил главному юрисконсульту JP Morgan Стивену Катлеру и потребовал объяснений.