Шрифт:
Но, считают некоторые, это не помешало Джеки стать любовницей богатого грека. Однако Сью Рузвельт настаивает: «Нет. Онассис был гостеприимен, но не ухаживал за ней». И потом, она любила мужа: «Мне кажется, что мне повезло, что я могу скучать по тебе, — писала она Джеку, — Я никогда не представляла, какую ношу ты тащишь, причем постоянно. Отсюда, увы, я не могу тебе помочь, так что сделаю единственное, что мне по силам, — буду думать о тебе и скучать».
Онассис, прощаясь, поднес гостьям дары. Сьюзен — изящную вечернюю сумочку, Ли — бриллиантовый браслет, Джеки — колье с рубинами.
Она вернулась на самолете Кеннеди. Ее встречали дети и Джек. Как же нежно он ее обнял.
До Далласа оставался месяц.
Глава восьмая. Большая игра
Действия Кеннеди, его администрации и других сил в США и мире не ограничивались соревнованием систем и «холодной войной». Перед президентом стояло немало других задач, порожденных, с одной стороны, — конфигурацией международных интересов, а с другой — интересов, доминирующих в политическом и экономическом пространстве Америки.
Они были взаимозависимы: меры в социальной сфере отзывались в хозяйстве и политике — отношения между Белым домом и бизнесом обострялись, как и борьба партий.
Представление о демократах — «левых» и республиканцах — «правых» условны. Скажем, губернатор штата Нью-Йорк республиканец Нельсон Рокфеллер был куда большим либералом, чем южный демократ, будущий губернатор Алабамы Джордж Уоллес. Когда-то он был умеренным. Но, потерпев ряд поражений, сместился вправо — к «диксикратам» [230] . А вот сенатор Хэмфри был разным: с забастовщиками консерватором, с черными — либералом. Тогда отношение к расовой проблеме во многом определяло место человека в политике.
230
Dixicrats — «владыки Юга» — фонетическая игра, производное от democrats (демократы) и Dixi (Юг США) — группа политиков, представлявших интересы белых жителей южных штатов, разделявших расовые предрассудки.
Что касается Кеннеди, то он хотел построить «общество, где никто не ущемлен по расовому признаку… Мы должны дать каждому американцу равный доступ во все области публичной жизни — в кабинки для голосования, в классы, к рабочим местам, жилью — ко всем местам общественного пользования». Он утверждал: «Ни одному гражданину нельзя отказать в самом ценном и важном праве — голосовать на свободных выборах — из-за расы или цвета кожи. Все, желающие голосовать, должны иметь эту возможность» [231] . Через полгода он призовет принять Закон о гражданских правах и «освободить от пут несправедливости тех, кого президент Линкольн освободил от цепей рабства».
231
Речи 10 июля 1960 г. и 14 января 1963 г.
Мартин Лютер Кинг назовет слова Кеннеди «самыми вдохновляющими и мощными, когда-либо сказанными президентом США».
Это выступление, как и внесение в Конгресс законопроекта о гражданских правах [232] , было рискованным. С одной стороны, оно убеждало черных, что президент — за них. И мобилизовало либералов. С другой — толкало правых на крайние шаги. Они увидели: Белый дом принял сторону. И стояли перед выбором: ответить мирно — например, демонстрациями, или выбрать насилие. Случилось худшее: на следующий день после речи член «Совета белых граждан» Байрон де ла Беквит убил в Миссисипи черного политика Медгара Эверса [233] .
232
Civil Rights Bill — законопроект запрещал дискриминацию при регистрации избирателей и в общественных местах. После борьбы и обращения президента Джонсона к Конгрессу был принят как закон (Civil Rights Act) 2 июля 1964 г.
233
Эверса, как ветерана войны, похоронили с воинскими почестями на Арлингтонском кладбище.
Его убийца, проведший на свободе почти 30 лет после преступления, был осужден и умер в тюрьме в 2001 г.
Ситуация обострилась. Речь Джека вошла в золотую книгу риторики, но вызвала конфликт. Диксикраты в Капитолии повернулись лицом к республиканцам, грозя создать коалицию, способную блокировать все инициативы администрации. Демократам в Конгрессе грозил раскол. Ку-Клукс-Клан запугивал сторонников равноправия, а те готовили Марш на Вашингтон. 28 августа он собрал до 300 000 участников, и доктор Киш сказал миру о своей мечте [234] , как бы ответив на призыв Кеннеди. Общность их идей разъярила «правых».
234
Знаменитая речь Мартина Лютера Кинга I have a dream.
У Джека с ними всегда были сложности. И политика в отношении меньшинств не была их единственным источником. Пространством борьбы была и экономика.
Следуя советам экспертов либерального толка (разницу между разными либерализмами — европейским и американским — мы уже обсуждали), Кеннеди с первых месяцев в Белом доме описывал свою хозяйственную политику, как серию чрезвычайных антикризисных мер.
Ведь Штаты еще не вышли из кризиса 1960 — 61 годов. «Мы, — говорил президент в послании о положении страны 30 января 1961 года, — пришли к руководству… после семи месяцев кризиса, трех с половиной лет застоя, семи лет вялого экономического роста…» — и просил денег. Затем в серии посланий Конгрессу он изложил направления своего экономического курса. Главная роль отводилась стимулированию потребительского спроса. Для этого были приняты законы о помощи детям в семьях безработных, о жилищных льготах и продлении сроков выплат пособий нетрудоустроенным. Кеннеди запросил на 1961-ый финансовый год 5 млрд долларов на социальные программы. И получил их, благодаря демократическому большинству в Конгрессе.
Но социальное наступление не было легким. Республиканцы на Капитолийском холме пытались восполнить нехватку голосов речами. Они создали в Конгрессе объединенное руководство в составе лидеров фракций — Эверетта Дирксена (Сенат) и Чарльза Холлека (Палата представителей). С первых дней они превратили свои пресс-конференции в сеансы яростной критики правительства. Весельчаки-журналисты прозвали их «Шоу Эва и Чарли».
«Они (демократы), — настаивал Дирксен, — следуют линии на обеспечение роста путем повышения расходов… вмешиваются в дела штатов… и внедряют своего рода коллективизм…».