— Что ещ?

— Ради Христа Небёснаго спасите!

— Вотъ теб разъ. Что ж я могу сдлать? Я ии-чего не могу сдлать и ступай сб съ Богомъ и не являйся больше съ неосновательными претензіями, а *го прикажу удалить тебя изъ больницы.

— Помогите, господинъ дохтуръ, — уже другимъ тономъ просила Елена, — ради сиротства нашего, ради Христа Небёснаго. Мы — люди темные. Чего мы пони-'маемъ? Ужъ вы извините. Другой разъ и сорветея сло-во... Не мы, а горе наше говоритъ. А што мы пони-маемъ? !. •* I (

— Я знаю, что вы ничего не понимаете, а много болтаете зря и... надодаете съ своими каверзами и неосновательными претензіями. Иди.
–

Но Елена не уходила, а продолжала плакать.

— Ужъ извините, помогите, господинъ дохтуръ, ради Христа Небёснаго...

— Чмъ, скажи, я могу помочь? Посуди сама.

— Ужъ мы не зиаемъ, а вы дохтуръ... болыпе насъ понимает.

— Разв вотъ чтб, — говоря съ самимъ собою и что-то припомнивъ, сказалъ врачъ, наклоняя голову. — Ну, хорошо, ступай. Я сейчасъ спущусь къ нему.

Елена ушла.

— Слышали? — длая болыпіе глаза, сказалъ док-торъ постителю, пожилому, болзненному человку, пришедшему къ врачу посовтоваться о своемъ здо-ровьи. — Претензій, тшбошшльностгвxгбере^щьья.

И вотъ тепрь по деревнямъ пойдетъ легнда о томъ, что въ больниц уморили, дскать, Ивана Кирильева, превязокъ му н длали. Я нарочно ни одного ихъ обвиненія не оставляю безъ возраженія. Хорошо тамъ, сидя въ Птрбург подъ охраной легіоновъ полиціи, дворниковъ, швейцаровъ и лакеевъ, разглагольствовать о страданіяхъ народа, о его приниженности и о томъ, что онъ пикнуть н смтъ. Пожили бы они съ этимъ народомъ лицомъ къ лицу, изо дня въ день, вотъ какъ я, запли бы иную псню. Наглости въ этомъ народ, лжи, озорства, требовательности не оберешься. Врите ли, что пьяны мужики не одинъ разъ вламывались ко мн въ больницу, били окна, озорничали, ругали въ глаза и меня, и персоналъ самыми нпотребными словами. Да. Мой предшественникъ завелъ тутъ въ чи-сл служителей одного атлета, чтобы силой удалять буяновъ, и я его држу. И.ему Нердко приходится буквально вступать въ рукопашную, брать буяновъ за горло и выносить вонъ. А полиція бездйствуетж Два мсяца прошу поставить тутъ городовогб и не допро-шусь... Щ

— М-да, врмена! Чего-жъ другого и ожидать? По мому мннію, далыпе ещ хуже будтъ. Напли, что онъ, народъ — вс, а мы яичто, дармоды, си-димъ у него на ш, димъ го хлбъ. Ну, вотъ, теперь и расхлебываемъ эту кашу. Расхлебаемъ ли? Дачто?! — съ отчаянімъ и горечью махнулъ рукой поститель. — Среди площади надо кричать: «Ратуйте, кто во Христа вруетъ! Караулъ! Жить нельзя!» Да что толку?!

Докторъ извинился передъ старикомъ и вышелъ изъ канцеляріи въ аптеку, а черезъ пять минутъ въ со-провожденіи фльдшра спустился въ сумасшдшую палату къ Ивану.

Вабы голосилии.

— Помогит, баринъ, ради Христа Нбёснаго, по-

Х/ПГИТА

8* 115 >

— Пожалуй, раДИ слезЪ вашихъ Я иродлю ему жизнь на два дня, не боле. Сегодня что у насъ? Чет-вергъ. Въ субботу онъ умретъ. Вотъ я васъ и спраши-ваю, стоитъ ли это длать? Вдь это лишнія мученія больному.

— Ради Бога, Господь милосердный заплатитъ вамъ за это...

— Ну какъ хотите, мн не трудно.

Врачъ самъ сдлалъ больному первое подкожное впрыскиваніе спермина и приказалъ фельдшеру про-должать эти впрыскиванія ежедневно по три раза.

XXI.

Въ субботу утромъ Иванъ пришелъ въ себя, при-подчялъ задрожавшее отъ усилія, опухнувшее, по-чернвшее вко и открылъ свой лвый глазъ съкро-вопод^екомъ во все глазное яблоко.

Первое мгновеніе онъ чувствовалъ себя легко и покойно, но лишь только сд^лалъ привычное усиліе, чтобы первернуться съ онмвшаго бока на спину, какъ въ лвой сторон тла его точно полоснули ножами, а вся правая сторона была какъ не своя. Это сперва удивило его, но тотчасъ же онъ ясно вспомнилъ, что на Хлябинской гор его избили пар-ни. ' •

«Должно и зубы вышибли», хотлъ онъ сказать, чувствуя какую-то непривычную неловкость во рту, но языкъ не шевельнулся. Тогда Иванъ быстро под-нялъ лвую здоровую руку и увренно, дловито пе-решаталъ и перепробовалъ ею одинъ за другимъ вс свои зубы. -

Акулина, Катрина, Елена, Аонька и малнькая Маша, не отрывая глазъ, слдили за всми го дй-ствіями. . . . •

Оказалось, не хватало нсколькихъ передпихъ Зу-бовъ, коренные же вс были цлы.

Покончивъ съ зубами, Иванъ занялся руками и ногами. Лвая нога двигалась легко и свободно, какъ совершенно здоровая, и онъ приподнималъ и сгибалъ ее, за то правая нога, какъ и правая рука, лежала подобно бревну и никакъ онъ не могъ ее сдвийуть съ мста и, однако, длалъ неоднократныя отчаянныя усилія, чтобы приподнять ее. Это занятіе на нко-торое время поглотило все его вниманіе и посл мно-гихъ тщетныхъ попытокъ Иванъ добился-таки того, что чуть-чуть согнулъ эту ногу въ колн. и до-стигнутый результатъ, видимо, обрадовалъ его, потому что на его обезображенномъ лиц промелькнуло н-что въ род выраженія удовольствія.

Тутъ только своимъ зрячимъ глазомъ онъ уви-длъ притаившихся родныхъ.

— Ванюшка, жаланный ты нашъ, што-жъ ты намъ ничего не прикажешь,* горемычнымъ? окликнула его Акулина, поднявшись съ табуретки и тихо, осто-рожно подходя къ нему.

Иванъ ничего не слышалъ, потому что отъ по-боевъ оглохъ, хотлъ поздороваться съ родными и спросить, гд онъ находится, но языкъ опять не по-виновался ему.

«Какъ они меня расшибли», — подумалъ онъ. Ему стало жаль своихъ родныхъ и на' глазахъ его пока-зались слезы.