Леонтій видлъ, что лошадь добрая, но сейчасъ же расхаялъ задъ, зато нашелъ «отдушины» на груди, изслдовалъ рукой весь крестецъ и нарочно заявилъ,

175

что спина слабовата. Долго водилъ пальцами по всмъ ногамъ отъ колнъ до щетокъ, но живлаковъ н ока-залось; щетки, впчики, копыта — все было въ по-рядк, безъ засчекъ, безъ мокрецовъ, безъ трещинъ. Онъ заставилъ хозяина бгать съ лошадкой и длать крутые повороты. Лошадка оказалась поворотливой, дышала легко, ходъ имла широкій, бойкій. Онъ мор-гнулъ лудиловскому мужику: «Не упущай, молъ».

— Да што-жъ тутъ... хошь не%глядите... съзажму-ренными глазами бери... Вотъ какая лошадка!—гово-рилъ продавецъ — кабы дло къ весн, ни почемъ бы съ ей не разстался, а то при ноншнихъ кормахъ че-тырехъ лошадокъ держать въ зиму не того... обожрутъ.

Начался торгъ. Мужики безконечное число разъ лупили другъ друга по ладонямъ, кричали такъ, что, казалось, вотъ-вотъ раздерутся, разъ десять расходи-лись и сходились, наконецъ купили лошадку за 40 руб-лей, выторговавъ у владльца пятерку. Лудиловскій мужикъ поставилъ бутылку водки. Втроемъ они ее роспили и съли много печенки и колбасы.

Леонтій, чмъ болыпе выпивалъ водки, тмъ больше приходилъ въ восхищеніе отъ покупки. Прода-вецъ тоже раскошелился на бутылку. Однако Леонтій спшилъ, ему надо было купить шлею, блой муки, чаю, сахару, селедокъ и водки для Нраздника и уже сытый и слегка хмльный, не безъ сожалнія распро-щавшись съ собутыльниками, отправился наверхъ, въ каменные ряды.

Базарная жизнь къ этому времени измнила свой темпъ. Многіе изъ непьющихъ, распродавъ свои то-вары, узжали изъ города, для другихъ же только теперь, когда многочисленные ренсковые погреба, пив-ныя и казенки были открыты, наступила желан-ная пора. На базар толпились сплошь одни мужики и бабы и рдко гд среди домотканныхъ срыхъ сви-токъ, синихъ чуекъ, короткихъ теплушекъ промель-кнетъ шляпка купчихи, ШРШ4ШIе<ЬупиНкашшовни;и

Йа йлй піляпа торговца изъ евреевъ. И гулъ въ воз-дух стоялъ другой, не прежній дловой и тревож-ный. а буйный, злобный. Уже не въ рдкость было встртить раскраснвшіяся лпца съ осовлыми и осви-рпвшими глазами. Сквернословіе безудержно и не-прерывно перекатывалось въ воздух.

Въ самомъ низу, ближ къ вызду, гд проходилъ Леонтій, стояли пригнанныя на продажу лошади Тутъ съ тонкими кнутиками за поясомъ, заткнувъ руки въ рукава своихъ чукъ и приподнявъ худощавыя плечи, съ скучающимъ Видомъ толкалось человкъ пять куд-рявыхъ, черномазыхъ цыганъ, перекидывавшихся от-рывистыми фразами на своемъ непонятномъ язык. Вы-ше по косогору, прижавшись съ своимъ хрупкимъ товаромъ къ самой соборной оград, торговцы и тор-говки стояли у разложенныхъ прямо на земл роспис-ныхъ горшковъ и макитръ. Около нихъ ходили бабы, приглядываясь и прицниваясь къ товару.

На самомъ верху, на площади подъ парусинными навсами прОдавались цлыя вязанки всевозможнаго готоваго гілатья, а такж фуражки, шапки, сапоги; сбоку подъ открытымъ небомъ лежали блвшія св-жей древесиной и щепой кадки, лопаты, корзины, ко-ромысла, ведра, сита и т. п.

Въ одномъ мст хлопали по рукамъ; рядомъ два мужика съ яростными, пьяными лицами переругива-лись, готовые схватиться въ рукопашную, а у самыхъ каменныхъ рядовъ началась уже цлая свалка: чело-вкъ восемь мужиковъ тузили другъ друга; лица бы-ли у всхъ въ крови, волосы и бороды летли клочья-ми, кулаки хлестко щелкали по скуламъ и зубамъ. Вокругъ собралась гогочущая толпа. Сюда, не спша, протискивались городовые. «Господи-батюшка, до чего вино-то доводитъ! готовы състь другъ дружку, што собаки!» съ отвращеніемъ подумадъ, проходя мимо, Леонтій. '

и. а. родюновъ. Х2 177

А не боле, какъ въ двадцати шагахъ отъ по-' боища глазамъ Леонтія представилась мирная идиллія: здоровенный, молодой мщанинъ съ бритымъ, блымъ, оплывшимъ жиромъ лицомъ, въ черномъ, длинномъ, разстегнутомъ пальТо, запрокинувъ назадъ голову и полузакрывъ свиные, съ блыми рсницами, глазки, равномрными глотками, не спша, тянулъ изъ бу-тылкп водку и выпяченный кадыкъ его, величиною съ доброс куриное яйцо, въ тактъ каждаго глотка то подпимался, то опускался. Обступившіе его человкъ пять мужиковъ, запродавшіе ему свой овесъ, видимо, изъ далекихъ деревень, потому что вс были въ с-рыхъ чистыхъ свиткахъ, вс подпоясанные, скромные, въ сосредоточенномъ молчаніи замерли въ выжидаю-щей поз. Въ замаслившихся глазахъ каждаго члена этой компаніи Леонтій прочелъ знакомое ему терп-ливое, напряженное ожидані того блаженства, кото-рое теперь испытывалъ покупщикъ ихъ овса. «Чинно, благородно... какъ надоть... хорошо...» одобрилъ Леонтій, «а то што? Иные-прочіе нажрутся и готовы другъ дружк горло перегрызть»... И онъ съ отвра-щеніемъ сплюнулъ, вспомнивъ только-что оставленныхъ позади дравшихся мужиковъ.

VI.

Для Демина не побывать въ город въ базарный день, не потолкаться по всмъ переполненнымъ на-родомъ плоіцадямъ и улицамъ было немыслимо. Его тянуло на базаръ, какъ записного игрока въ урочный часъ тянетъ въ клубъ къ партнерамъ за зеленый столъ. .Сегодня Демину подвезло: утромъ онъ навдался въ лавку къ Морозову, которому ипогда длалъ мелкія услуги. И на этотъ разъ старикъ-купецъ, занятый съ покупателями, поручилъ ему приторговать возовъ шесть сна. . ' . .

Деминъ вдоль* й ооперекъ избгалъ весь базаръ и привлъ на дворъ къ купцу требуемое количество возовъ превосходнаго сна и по сходной цн. Ку-пецъ угостилъ Ивана трмя рюмками водки, далъ пол-тинникъ, а такъ какъ у него въ дом не оказалось болыпе водки, то старику пришла въ голову игривая мысль подшутить надъ Деминымъ, и для этого онъ вручилъ ему неполную сотку чистйшаго спирта.

— Ты такого винца еще никогда не плобовалъ, Иванъ, — сказалъ, усмхаясь, шепелявый старикъ.

Деминъ, исколесившій полъ-Россіи, чрезвычайно гордился своей опытностью въ разнаго рода длахъ, а особенно по части выпивки.