Сберегите цветы полевые
вернуться

Маляков Лев Иванович
Шрифт:

ЛИПА

Закипая веселой, Ядреной листвой, Ты вовсю хорошела Над тихой Псковой. Ох, и грузно же было В июльскую звень Из суглинка водицу тянуть Долгий день! А мальчишек В зеленой охапке качать… А влюбленных С темна до светла привечать… У Псковы я опять Вечерами брожу И на корни витые взглянуть Захожу. Им трудиться не тридцать, А триста бы лет. Да кому-то, наверно, Ты застила свет. Сникли, Съежились листья — Ободрали впотьмах… И добро б человеку Потребность в лаптях!

ОСТАЛИСЬ ЛЕТОПИСНЫЕ ЛИСТЫ

Считаемся — лесная полоса, Но крепко мы повысекли леса. Не только мы — и предки хороши: Дома, как терема, — сама мечта! Умели деды брать для живота И сверх того взымали для души. Раздели липу, иву на корье, Свели до счета дикое зверье. Десятка два в лесу тетеревов С утра слагают про любовь стихи. И разучились драться петухи, Отпел зарю — и фьють, Бывай здоров. А было время (Летопись не врет, Монах был зрячим — не подпольный крот) — Пскова носила на себе лодьи, В ней, верь не верь, водились осетры. А за Псковой звенели топоры — Там лес валили, ладили бадьи. Монах писал: А за Псковой леса, Гнездится соболь, черная лиса… Остались летописные листы. Но извели леса на берегу, И соболь убежал давно в тайгу — Подальше от опасной суеты. Река не та, и лес теперь не тот. Пскову вороны переходят вброд. А наши деды баржи гнали тут. С тех пор прошло поменьше ста годов, А сколько встало новых городов! Как жаль — Леса так скоро не растут.

О ПРИРОДЕ

Нам все не так, Сама погода Не может людям угодить. Понатерпелась мать-природа — Ни ублажить, ни пристыдить. Дожди взыграют — слишком мокро, Теплынь на улице — жара, Снега до пояса — морока, Деревня тихая — дыра! Нам все не так. Саму природу Задумали учить уму. Морями поразлили воду В ее отлаженном дому. Пустыни сделали из прерий, Болота превращаем в пыль. Степные подсчитав потери, Качает головой ковыль. Не продохнуть самим от смога, Деревья никнут и цветы. Мы часто мыслим однобоко, Живя в плену у суеты. Нам все не так. Сама природа От мудрых деток без ума И вдруг шарахнет недородом — И опустели закрома. Сдерет рубаху, Спустит кожу, И в щепы разнесет ковчег. Она и не такое может, Об этом помни, Человек!

ПРОЩАНИЕ

Борода на широкой груди, И ручищи — дубовые плахи. Возлежит дед в посконной рубахе. Бесконечность его впереди. А бывало — солдат хоть куда: Он в разведку ходил, а в атаке — Не видали такого рубаки! На подушке алеет Звезда. Уходил от земли воевать — Кто ж родится в России солдатом?! На привалах мечталось: Внучатам Про добро и про зло рассказать… Он как будто глядит из-под век, Вспоминая, чего не успето? От забот задыхается лето, Да не властен помочь человек. Ни прибавить теперь, Ни отнять — Все свершилось от точки до точки. Возле гроба горюнятся дочки, Сыновья попритихли и зять. Встрепенулся подстреленно крик — Не сдержалась студентка, меньшая… Головою вот-вот покачает — Не любил беспорядка старик. Он предвидел беду наперед — Заготовил себе домовину. Похоронного марша кручина Над толпой величаво плывет. От него замирают в груди Громогласные охи и ахи… Возлежит дед в посконной рубахе. Бесконечность его впереди.

«Стареет сад, ветшает дом…»

Стареет сад, ветшает дом, Но никакой трагедии. А мой приезд — Не ход конем, Как думают соседи. Меня родная сторона Приветила подвохом: Прогнулась крыша, зелена, — Покрыта густо мохом. В сарае сено, как труха, Крапива за амбаром. В саду стеной стоит ольха — К зиме дрова задаром. Я вгорячах схватил топор И поплевал в ладони… Не слишком ли в решеньях скор? Помедлил я и понял: Не по плечу амбар и дом, Завещанные дедом. Моя с веселым топором Закончилась беседа. Сам по себе зеленый сад, А я — прохожим сбоку. Прости, дружище, виноват… И зря спугнул сороку.

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ

Отвыкли мы от цокота копыт, Но с давних пор Звенит он в наших душах, Как в позаброшенных церквушках Под куполами прошлый звон гудит. На все лады Не только в городах Поют заливисто добротные моторы. Нам по плечу подлунные просторы, Мы с веком вроде бы в ладах. Так почему ж, Завидев иногда В строю машин обычную повозку, Мы замираем возле перекрестка, Как будто с ней простились навсегда? И раз в году, На празднике Зимы, Коней впрягаем в сани с бубенцами И норовим гнедых потешить сами И, словно дети, Радуемся мы.

«Теперь и мне мотор сродни…»

Теперь и мне мотор сродни, Железной силе не перечу. Как вехи в будущее, Дни Летят распахнуто навстречу. Я за рулем, как за столом, Лишь сердце чуть прихватит зноем. За лесом даль плывет светло. И вот оно — Село родное. Как нарисована, В окне Моя бабуля — чище снега… И снова чувствую: Во мне Скрипит и грохает телега.

«Какие высокие травы…»

Какие высокие травы — Почти в человеческий рост. Ручей говорливый направо, Налево — старинный погост. Мальчишкой любил хорониться В тех травах, как в добрых лесах. Мне пели веселые птицы О всяких земных чудесах. Лежал у земли я в объятьях, И сам я ее обнимал. Со мной — одуванчики-братья, Над ними цветет краснотал. И что-то меня заставляло Лежать и глядеть в небеса. Фантазия, знай, расцветала И мчалась, раздув паруса. Мне в облаке чудились звери — В лесу не встречал я таких. Готовый и в небыль поверить, Я видел воочию их. И больше того: Мне казалось, Что был я когда-то звездой… Додумывать не удавалось — Вспугнут или крикнут домой. И что-то теперь заставляет, Как прежде, Уставиться вдруг На звонкие звездные стаи И месяца кованый круг.