Это приостановленное погружение в явления. Одна из конструктивных особенностей понятий состоит в том, что одни из них могут быть по отношению к другим более или менее конкретными (абстрактными). Удаление любого признака из понятия приводит к тому, что возникает понятие более абстрактное. Добавление какого-либо признака, отношения к понятию конкретизирует его – мы об этом говорили. У мастеров подводного плавания есть точный термин для такого рода ситуаций – «глубина погружения». Все концептуальные решения всегда точно привязаны к определенной глубине погружения в явления. Поэтому концептуальное конструирование можно уподобить дайвингу. Концептуальный дайвинг – это захватывающее зрелище.

Мы уже говорили, в концептуальных упражнениях возникают различные по степени конкретности отношения между понятиями: предельно абстрактное – родовое отношение и менее абстрактные видовые отношения. Абстрактное родовое отношение может конкретизироваться не только введением дополнительных ограничений, но и с помощью других концептуальных конструкций. Так, например, понятие «отдел», используемое в какой-то концептуальной риторике как конечное, неделимое, базисное понятие, может быть представлено в другой риторике через другие компоненты, из которых отдел состоит. То есть любой концепт может быть раскрыт через другие. Из этого следует, что целые концептуальные конструкции могут находиться между собой в отношении конкретизации, быть связанными друг с другом этим отношением. Мы говорили об этом, вспомните – конкретант, конкретор [114] . Этими «штуками» и происходит управление в концептуальном дайвинге.

Концептуалист всегда точно может указать на ту «глубину» проникновения в явление, на которую он собирается погрузиться. Отчего концептуальные решения – это всегда приостановленные на некоторой «глубине» смыслы.

Это очищенные интеллектуальные продукты. В практике концептуальное конструирование решений разделяется на ряд этапов. Среди них есть такие, когда готовых конструкций в завершенном виде еще нет, но уже есть некие концептуальные заготовки, из которых в последующем будет построено то, что нужно. По форме эти заготовки принципиально не отличаются от конечных конструкций, но в конкретном исследовании они играют вспомогательные роли. Принято такие конструкции называть концептуальными схемами. Концептуальные схемы достаточно автономны и могут быть использованы в других исследованиях. Кроме того, завершенная концептуальная конструкция может быть использована как схема в другом исследовательском процессе. Поэтому разделение концептуальных «изделий» на готовые конструкции и схемы достаточно условно. Оно несет скорее психологическую нагрузку исследователя-концептуалиста, чем содержательную. Но готовые концепты – это уже «очищенные» от любых вспоможений продукты. Это теории. Каждое понятие – это шанс объяснить что-то и что-то понять. Добротное, хорошо сконструированное понятие это такое, которое полностью объясняет свой предмет. Строго говоря, концептуальная конструкция как результат концептуализации смысла – это теория, а концептуалист – это создатель теорий. Готовая, тщательно сконструированная теория – хороший инструмент не только для понимания, но и для создания реальности, ведь теории – это законы для нее.

Это эмпирически достоверные теории. Постулирование концептов достоверно настолько, насколько верны их производные понятия. Дело в том, что аксиоматика родовых структур не проверяется – она полагается с внимательной и пристальной оглядкой на реальность. Конструируя, например, концептуальную структуру отношений в корпоративной элите, мы не имели ничего, кроме реальности, которая указывала нам на то, какие отношения и кого связывают друг с другом. Но теперь, когда из родовой структуры выведены термы, мы можем проверить, верна ли была наша теория.

Теория проверяется по выводному знанию, а не по полагаемому. Если термы теории находят «своих» представителей в реальности или, как говорят, интерпретируются, то исходные базисные понятия и отношения верны, а исходная гипотеза о структуре отношений в корпоративной элите принимается. Согласитесь, это роднит концептуальное мышление с философией – она так же «занимается» порождением эвристик, которые далее должны быть проверены реальностью.

Здесь, как и в философии, ценность составляет не столько истинность теории, сколько «ее эвристическая сила, способность возбудить мощное дисциплинированное воображение, которое дает отчетливое ощущение владения предметом» [115] .

Это законы для реальностей. Изготовление концептов сродни изготовлению неких познавательных инструментов. Этими инструментами можно и должно что-либо делать: открывать, понимать, разрушать, изучать… Постулирование, которым изготавливаются эти инструменты, есть по сути конституирование, узаконивание смыслов. Готовый концепт – это обособившаяся на время умозрительная конструкция, которая предполагает не переделку, а лишь инструментальную «заточку»)… чтобы где-то быть примененной. Примененной то ли в создании реальности, которой еще не было, то ли в объяснении еще необъяснимого, то ли в создании других концептов, которые должны быть применены где-то, то ли…

Итак, когда концептуальные решения состоялись, то… тут-то и начинается настоящее мученье. В одной семье примерно с год не могли назвать ребенка. Муж хотел мальчика, а родилась девочка. Так и обращались – каждый на свой манер: то Василий, то Василиса. Лучше бы сразу договориться на этот счет.