Шрифт:
Создавать имена… Этим неблагодарным делом концептуалистам приходится заниматься часто. И в этих повторениях, казалось бы, уже можно было развить навыки. Однако навыков этих почти нет, если не брать во внимание некоторые навыки обходных приемов, какими пользуются аналитики в концептуальных проектах.
Муки терминотворчества
Необходимость в новых именах в концептодеятельности возникает трижды.
Первый раз – при назывании предметной области, которая схватывается мышлением и с которой происходит концептуальная работа. Это нужно для отделения своей исследовательской задачки и темы от «чужой».
Второй раз – при назывании промежуточных результатов концептуального творчества. Это нужно для понимания исследователями друг друга в командной работе.
Третий раз – при именовании понятий, выводимых из родовых концептуальных структур. Это нужно для того же, для чего дают имена новорожденным. Правда, в последнее время это используется еще и для приобретения концептуальной власти [118] .
С каждым из этих поводов связаны различные трудности терминотворчества. Первая трудность разрешается относительно легко, хотя сложности возникают и здесь.
Попробуйте точно назвать предметную область, которую следует взять для концептуального конструирования и понимания, например, существа эффективности работы детища МЧС – ГИМС (Государственная инспекция по маломерным судам), или, скажем, успешности работы Минкультуры РФ, или воздействия брендинга на развитие мышления современников. Согласитесь, это непросто?!
Но все же здесь можно выйти из положения, слегка изменив формулировку задачи, превратив ее в название предметной области. Хотя это не всегда корректно, поскольку задача исследования и исследуемая предметная область в смысловом поле могут быть сильно отдалены друг от друга.
Вторая трудность тоже как-то разрешается. Например, нумерованием промежуточных концептуальных схем (схема первая, двести вторая…). Но все же проблема здесь есть – чуть позже мы обсудим ее как проблему понимания.
Но третья причина терминотворчества и его трудность существеннее первых двух. Здесь часто приходится называть то, чего еще не было в природе. Однако некоторые решения здесь все же существуют.
«При первоначальном построении концептуальных схем их терминологизация обслуживает общение, необходимое для их построения и исследования, поэтому термы могут получать семантически незначимые номера. При выявлении значимой части теории к этим номерам могут быть присоединены семантически значимые номера. В ситуации общения по группе термов они могут быть снабжены именами на основе комбинаторного подхода. При усложнении схемы и расширении общения за рамки профессионального круга могут быть использованы способы словообразования естественного языка» [119] .
Однако придумывание имен новым понятиям – дело чрезвычайно сложное. Это можно наблюдать хотя бы по современным быстро развивающимся отраслям и сферам бизнеса – фармацевтике, электронике, продуктам питания, шоу-бизнесу и другим, где часто возникают новые «вещи» и, следовательно, новые термины. Как это происходит здесь?
Например, медицинские препараты обычно получают два названия. Одно – по химическому составу, что сродни термам, в которых тоже отражается существенное. Названия эти тоже сложны и понятны только специалистам. Другое название придумывается для потребителей и так, чтобы в нем как-то просто отражалось назначение препаратов: длянос, быструмгель и пр. Имена эти, как правило, уродливы, хотя и понятны. В электронике и в других отраслях имена придумываются так, чтобы они отражали существо назначения новшеств, правда, на иностранный манер: плеер (игралка), блендер (мешалка), толк-шоу (трепалка) и пр. Заметим здесь, что авторы имен стремятся выразить некоторым простым образом природу называемых предметов и явлений.
Если для совершенных новинок термины находятся сравнительно легко, то настоящую проблему представляет терминотворчество там, где требуется выразить оттенки новизны существующих вещей и явлений. Это наиболее сложно, например, в социальной практике, в философии: информационное общество, информациональное общество, открытое образование, дистанционное образование, модульное обучение… Каждое новое имя здесь вызывает серьезные публичные дискуссии, интеллектуальные сражения, поскольку оно появляется, как правило, еще до четкого выделения стоящего за ним понятия.
В сложной социальной практике концепты проходят длительный путь развития. Поначалу рождающиеся концепты, как правило, не имеют имени. На ранних этапах становления их роль выполняет некий контекст, из которого возможно извлечение признаков созревающего понятия. Однако рано или поздно у концепта должно появиться имя, которое становится «точкой» сборки и развития его смыслов.
…хорошей фотографии жизненность придают незавершенность, неопределенность, неназываемость рождающихся смыслов
Эта логика развития концептов совершенно противоположна художественной логике, где имена не только не нужны, но и чаще всего мешают осмыслению. Названное в картине тотчас же перестает волновать нас. Если по отношению к какому-то произведению искусства можно сказать «это же вот это!..», то жизнь его завершена. И напротив, жизненность, например, хорошей фотографии придают незавершенность, неопределенность, неназываемость рождающихся смыслов.
Но понятия по мере активности своего становления рано или поздно все же должны получать и получают свои имена.
Вы помните одну из формул нашего подхода… «все уже было»? Было и это – я имею в виду серьезный разговор по поводу происхождения имен. Видимо, трудность эта настолько велика, что за два с лишним тысячелетия она почти не разрешилась. Мы еще не смогли положительно ответить на все вопросы Сократа к Гермогену и Кратилу. Однако несколько уроков у Платона по поводу происхождения имен все же получить можно.
Уроки у Платона
Чтобы не исказить мысли мудреца, обратимся к его тексту там, где это будет уместно [120] .