Она пила шампанское, как воду, большими глотками, словно ее давно мучила жажда. После третьего фужера Анну повело. Ее одолевал беспричинный смех, она кокетничала со мной, и в какой-то момент я ощутил приступ желания. То, что она была моей сестрой, только разжигало это чувство. Я предвкушал сладость запретного плода, и само предвкушение уже сводило меня с ума.

— Выпьем на брудершафт? — предложил я.

— Мы вроде и так на ты… — заплетающимся языком вымолвила она, но не отказала.

В том месте, где наши руки соприкасались, вспыхивали разряды молний, пронзающие нас насквозь. По крайней мере, меня. Ее золотистые локоны щекотали мое лицо, а ее губы соблазнительно блестели. Я не помню, как нашел их своим ртом… и что случилось после, пока Анна изо всех сил не уперлась в мою грудь руками.

— Нет! Нет… нельзя… нам с тобой нельзя… — выдавила она, задыхаясь. — Нельзя!..

Я очнулся и сообразил, что она лежит на диване на спине, а я навалился сверху и почти расстегнул ее платье.

— Нельзя! — повторила она более осмысленно.

— Один раз в жизни все можно… — прошептал я.

— Мне больно!

Я приподнялся, глядя в ее глаза цвета индиго. Они потемнели от страсти, значит, она испытывает то же, что и я. Невероятным усилием я заставил себя отпустить ее и встать. Она села, спустила босые ноги на пол. Платье сползло с ее плеча и обнажило багровый шрам под ключицей. Стигмат! Он появился до того, как я забрал ее из клиники, или сейчас, во время нашего минутного любовного затмения?

— Что это? — спросил я.

Она судорожно прижала ладонь к шраму и покраснела до слез.

— Я кажется догадываюсь, откуда он у тебя…

Она молчала, сжав зубы и дрожа всем телом. Я сел рядом и крепко обнял ее, не давая ей вскочить и убежать.

— Ладно, не хочешь говорить… так я сам скажу. Это след от клейма в виде буквы V. Voleuse, — добавил я по-французски и перевел: — Воровка! Что ты украла, дорогуша?

Неудовлетворенное возбуждение ударило мне в голову. Страстная истома сменилась яростью. Анна так долго водила меня за нос, что я взорвался в самый неподходящий момент.

— Признавайся! Иначе я придушу тебя! — простонал я, стискивая пальцы на ее предплечье. Она вскрикнула, но не вызвала во мне жалости. — Ты убила Джо! Сначала ты завлекала его, а потом всадила ему в грудь кухонный нож. Но со мной этот номер не пройдет, детка. Что ты задумала? Говори.

Она не оправдывалась и не защищалась. Не пыталась высвободиться.

— Зачем тебе понадобилась операция? Что ты скрываешь? — не унимался я. — Что такого ты натворила?

Я почувствовал, как она сникла и расслабилась, готовая отдаться мне сию же секунду. И я не выдержал, повалил ее навзничь, задрал подол ее платья, рванул… переливчатый синий шелк затрещал, открывая ее белые гладкие бедра и кружевной треугольник трусиков…

Я остановился, когда осознал, что попался на ее уловку. Она загорелась, ожидая продолжения, но теперь уже я бросил ей резкое: «Нельзя! Нам с тобой нельзя!»

Шрам на ее груди вздулся и воспалился. Это окончательно отрезвило меня. Рыжекудрая бестия истерически расхохоталась, не удосужившись хотя бы сдвинуть ноги.

— Тебя… когда-нибудь… били? — спросила она сквозь хохот. — Плетью?.. На глазах жадной до кровавых зрелищ толпы?.. Ха-ха-ха! Ты когда-нибудь слышал свист кнута за своей спиной?.. Ах-ха-ха-ха-ха-ха!

Я оторопело смотрел на нее, привыкая к ее наготе. А она не спешила прикрываться.

— Знаешь, как тяжела и неотвратима рука палача?.. Как страшно оказаться в его власти?..

Хвала Всевышнему, я этого не знал. И у меня не было ни малейшего желания когда либо это узнать.

Смех Анны перешел в рыдания. Она корчилась на диване, словно испытывая все то, о чем она говорила, наяву. Мне стало не по себе. С ней происходило что-то ужасное, чего я не понимал и чему не мог найти объяснения.

— Знаешь, как раскаленное железо вгрызается в нежное женское тело?.. — стенала она. — Как жгучая боль заглушает жгучий стыд?.. Ты когда-нибудь чувствовал запах горелой плоти?.. Собственной плоти?..

У нее по-видимому начался припадок безумия, который необходимо было прекратить.

— Анюта… — мягко произнес я. — Успокойся…

— Не называй меня так! — всхлипнула она. — Зови меня Жанной.

Эти ее слова поставили все на свои места. Мои смутные догадки обрели косвенное подтверждение. Прямых доказательств я получить не надеялся. Вряд ли это было возможно.