– Это еще что? – поразился он и поднял одно. – Откуда здесь перья?

Дальнейший осмотр выявил на полу пятнышки, похожие на засохшую кровь. Пятнышки вели в угол мастерской, где стояло нечто, накрытое клеенкой.

– Что ты нашел? – заинтересовался Лавров.

– Погоди-ка…

Рафик приподнял клеенку и издал вопль ужаса. В старой кастрюле лежал обезглавленный черный петух. Голова птицы с раскрытым клювом находилась там же.

– Он… он… я говорил… обряд…

– Какой обряд? – не понял Лавров, вытягивая шею. Художник спиной загораживал кастрюлю, и ему ничего не было видно.

– Тут черный петух, – боязливо сообщил Рафик. – Мертвый. С отрубленной головой.

– Артынов проводил обряд «вызова смерти», – догадался Лавров. – Ясно. Неси его сюда.

– Кого?

– Петуха!!!

– Не понесу. Я прикасаться к нему боюсь. Это же… это…

– Черт бы тебя побрал, Рафик, помоги мне! – потребовал пострадавший.

Бывший одноклассник резво подбежал, подставил плечо и сопроводил Лаврова к кошмарной находке. Тот долго стоял, вглядываясь в безжизненную тушку птицы, потом вялым движением набросил клеенку обратно со словами:

– Тебе известно, что Алина…

– Я знаю, – судорожно вздохнул художник. – Как же так, Рома? Выходит, не уберегли мы ее. Я тебя просил…

– Не трави душу. Кстати, откуда ты узнал про Алину?

– Света звонила. Она в шоке. Говорит, ее подозревают в сведении счетов с натурщицами бывшего мужа.

– Этого нельзя исключить.

– Светка – нормальная баба, – возразил Рафик. – Талантливый декоратор, отзывчивый человек. Ну, не сложилось у них с Семой. Таких пар сколько угодно.

– А по-моему, она неадекватна. Чего стоит раскраска ее лица!

– Обыкновенный выпендреж. Эпатировать публику – ее конек.

Лавров так не думал, вспоминая кафе «Пион» и мертвенно-белую маску «вампирши» с кровавым ртом и черными бровями-стрелами. Брр-р-р…

Звонок Глории застал начальника охраны в аптеке, где он покупал себе таблетки. Его мутило, голова нещадно болела, кружилась. На затылке, куда пришелся удар, образовалась припухлость.

– Ты в Москве? – удивился он.

– Я хочу тебя видеть, Рома. Срочно. Приезжай в офис.

– У меня проблема.

– Что-то с головой? – догадалась она.

– Твои бы прозрения да в нужное русло, – с сердцем вымолвил он.

– Я не против. Только ты молчишь, все скрываешь.

– От тебя скроешь, – проворчал он, выходя на улицу. Моросил мелкий дождь. Вокруг было мокро, уныло.

Лавров сел в машину и завел двигатель. Чувствовал он себя отвратительно.

– Хуже, чем пьяный, – процедил он, выезжая на проспект.

Через полчаса он, борясь с дурнотой, шагал по коридору к своему кабинету. На парковочной площадке он заметил «аутлендер» и дремлющего за рулем Санту. Подходить не стал.

Значит, Глория уже здесь – сидит у Колбина, они наверняка обсуждают очередной финансовый проект. Босс непременно пожалуется на нерадивого начальника охраны, который болтается неизвестно где и при этом отключает телефон.

«Мне все равно, – думал он. – Плевать. Мне бы полежать хотя бы часок, чтобы никто не дергал».

В кабинете Лавров первым делом распахнул окно, налил себе воды из графина и принял вторую таблетку. В затылке пульсировала боль, тело одолевала слабость. Он плюхнулся в свое кресло и закрыл глаза. Какое блаженство…

– Тук-тук! – весело произнес женский голос.

– Входи.

Глория ужаснулась при виде его серого лица и темных кругов под глазами.

– Что с тобой?

– Будто ты не знаешь. Чуть башку не проломили. Сколько раз я зарекался не совать нос в чужие дела и опять не выдержал. Так мне и надо.

– Дай-ка я тебя осмотрю…

Глория ощупала его голову и сделала вывод, что он легко отделался. Могло быть хуже.

– Тошнит?

– Уже нет, – устало ответил он. – И голова не кружится. Таблетки подействовали.

– Что ты принял?

Он показал ей препарат, она одобрительно кивнула.

– Пойдет. Тебе нужен покой. Езжай домой, на завтра возьми отгул. Скажешь Колбину, что я выписала тебе больничный.

– Слушаю и повинуюсь.

– Кто тебя ударил по голове?

– Понятия не имею, – признался Лавров. – Я его не видел. Возможно, это была она! Ее я тоже не рассмотрел. Не успел. Сказать, где на меня напали?