И тем же вечером подруги выяснили причину печали Лисицы. Кира сама подошла к любимому, обняла его и спросила:

— Что с тобой? Ты весь вечер сам не свой. Тебя так огорчили плачевные новости о поисках, которые велись в тоннелях до нас?

Лисица покачал головой.

— Я не настолько легковерен, чтобы всерьез рассчитывать на успех, да еще в первый же день поисков. Нет, дело не в этом.

— А в чем?

— Да странно все как-то. Вы рассказывали, что Израк пришел в дом к знахарке совсем больной?

— Точно.

— И было это утром после той ночи, как они с Боцманом ушли в лес и Боцман там погиб?

— Мы можем смело это предполагать, исходя из рассказов свидетелей.

— И вы так же предполагаете, что Израк убил или, во всяком случае, оглушил своего напарника?

— Да.

— Не будем исходить даже из того, зачем ему это было нужно, спрошу просто: как?

— Что «как»? Как он его убил? Очень просто. Подошел сзади, ударил по затылку, а потом тело столкнул в колодец.

— И Боцман, упав вниз, но оставшись при этом живым, не стал поднимать шум, надеясь, что его спасут. Нет, вместо этого заполз еще глубже под землю, где его даже увидеть с поверхности не могли.

— Ну… Наверное, он кричал, пока силы были, — сказала Кира.

— А потом заполз туда, где теплее, — добавила Леся, с трудом сдерживая слезы. — И умер там.

— Предположим. Но теперь следующий вопрос, который меня настораживает. Вы помните, что Боцман мужик был хоть и тощий, но высокий. А вот Израк совсем даже нет. Он мелкий и щуплый. То же самое касается и Людки. Она была девушкой высокой, да еще на каблуках.

— Они нагнулись.

— Оба?!

В голосе Лисицы звучал нескрываемый скепсис.

— Теперь возьмем тот факт, что через несколько часов после убийства Боцмана наш студент был уже серьезно болен. Жар развился в нем стремительно, но скрутил его весьма основательно. Наверное, и ночью он чувствовал себя неважно. Так мог ли он в таком состоянии справиться с рослым и довольно крепким физически Боцманом?

— Наверное… при определенной удаче…

Но Лисица не слушал их лепет.

— Теперь что касается пятидесяти тысяч, которые, по словам свидетелей, могли перепасть от щедрот Израка…

— Да? — настороженно произнесла Кира, подозревая, что и тут не обойдется без подвоха. — И что?

— После вашего звонка я поговорил с ребятами… Так вот, все они в один голос заявили, что у Израка при себе наличных не было ни гроша. Свою часть «командировочных», то есть выданных хозяином на покупку необходимых вещей и продуктов, он потратил еще до приезда на место. И тут он откровенно бедствовал. Назанимал у всех, у кого только было возможно. А в последнее время, когда ему перестали давать в долг, он не мог себе позволить купить даже жвачку или лимонад. Пил простую воду из крана.

Подруги переглянулись. Они знали, что если необходимый провиант студентам был доставлен заранее, насчет покупки картошки, макарон, тушенки и других консервированных продуктов они могли не беспокоиться, то деньги на остальное довольствие они получили еще в городе. Но это были далеко не пятьдесят тысяч, а значительно меньше. А если Израк и их истратил, значит… значит, денег, чтобы подкупить Боцмана, у него не было, и значит, деньги Боцману дал кто-то другой.

— Ну хорошо, пусть Боцман раздобыл эти пятьдесят тысяч в другом месте, это не важно.

— Нет, — решительно воспротивился Лисица. — Наоборот, это мне кажется очень важным. Крайне важным! Может быть, это вообще важнее всего, что мы тут с вами придумали. Ведь никто не стал бы давать такому никчемному ничтожеству даже рубль без крайней на то необходимости. А тут налицо серьезная сумма, которую кто-то дал Боцману. Но за что? И почему потом Боцман оказался убит, а те деньги не тронули?

— Эта сумма показалась хозяину ерундовой. Он не стал даже связываться, чтобы вернуть пятьдесят тысяч себе.

— И много вы знаете таких людей?

Подруги переглянулись. А Лисица договорил за них сам:

— В окрестностях Торфяного таких людей точно нет! И если пятьдесят тысяч остались у матери Боцмана, то это означает только одно. Боцман со своей работой справился и принес своему работодателю такую выгоду, по сравнению с которой пятьдесят тысяч — это просто прах, пушинка!

— Клад Копкиных! — не удержавшись, воскликнула Леся. — Боцман знал, где он спрятан, и показал место за пятьдесят тысяч рублей! Пусть не Израку, пусть кому-то другому, но все равно показал и из-за этого и был убит.