Шрифт:
– Это тоже древняя история, - глубокомысленно кивнул он. – Эту станцию строили не мы – она уже была там, когда наши предки открыли Сварог. Скорее всего, ее построили те, кто жил на Свароге до нас.
– А там кто-то жил? – удивился Ежов.
– Кто-то жил... – пожал плечами Моручи. – Когда-то. Когда мы прилетели туда впервые, там уже не было никого разумнее тапирников [11] . И несколько древних развалин – какие-то храмы, статуи, даже парочка городов... Но никакой полезной информации. Мы до сих пор не знаем даже, как они выглядели.
11
Крупное непарнокопытное животное, обитающее на Свароге. Похожи на сильно отощавших тапиров, отсюда и название. Отличаются высокоразвитым интеллектом – почти как человекообразные обезьяны. Удлиненным носом могут пользоваться, почти как слоны – хоботом.
– А как же статуи?
– Не статуи – развалины статуй. Просто бесформенные глыбы, которые когда-то что-то изображали. Все это очень древнее – все ученые и ментаты в один голос утверждают, что на Свароге нет разумной жизни уже семь тысячелетий, не меньше. Еще глубже заглянуть не получается...
– Хорошо, допустим. Давайте-ка еще раз просмотрим план Куросавы, как мы его сейчас видим...
– Начинай, лейтенант, - согласился Моручи.
– Итак, перед нами Александр Куросава. Человек, до определенного момента тихо живущий на своей станции... кстати, откуда она у него?
– Купил. Лет тридцать назад.
– А деньги откуда? Такая вещица должна стоить немало...
– Ну, он все-таки принадлежит к Императорскому Дому, - пожал плечами Моручи. – У нас у всех есть кое-какие средства. А стоила станция немного – кому нужна эта дряхлая развалина? Это ведь даже не станция на самом деле – там нет никакой техники, один только корпус. То есть, раньше не было – теперь-то Куросава, конечно, что-то установил...
– Хорошо. Понятно. Итак, начнем с мотива. Предположительно, мотив примерно тот же, что был у... ну... да вот хоть... как этого звали, из «Гамлета»?
– Кого?
– Ну этого... который дядя... – потер лоб Ежов. «Гамлета» он не читал, только один раз видел фильм. – Либо Клавдий, либо Полоний, точно помню...
– Не имеет значения, - поморщился Моручи, который вообще смутно понимал, о чем толкует детектив.
Имя Шекспира к семьдесят второму веку все еще помнили, но уже очень смутно – примерно так, как в двадцать первом Еврипида или Аристофана. Любой грамотный человек знает их имена, но вот сказать, что конкретно они написали, это уже посложнее... А попробуй найди такого, который их произведения еще и читал!
– В общем, Куросава хочет влезть на трон, - вздохнул с облегчением Ежов, выпутавшийся из литературных аллегорий. – Но ему это сделать посложнее, чем этому Клавдию или Полонию – он где-то в середине шестого десятка. Попробуй-ка, дождись своей очереди! И тогда он начинает убивать тех, кто стоит перед ним. И проявляет неслабый талантище! Двадцать четыре убийства, и все безукоризненные – на него не падает даже тени подозрения!
– Возможно, меньше, - поправил его Святослав. – Кто-то из них мог умереть и сам.
– Возможно. В любом случае два года назад Куросава решил сменить курс. Похоже, понял, что этот путь слишком долгий. К тому же рано или поздно он все-таки мог бы ошибиться. И тогда он решает убить всех зайцев одним ударом. Он подготавливает новый план – сложный, но действенный. Четыре дня назад в новостях сообщили о трауре на Свароге – умерла императрица Белинда...
– Да, я уже знаю... – печально склонил голову Моручи.
– Послезавтра состоится церемония... прощания с телом, кажется?
– Да, у нас хоронят только через неделю после смерти, - объяснил Святослав. – До этого тело держат в специальном саркофаге-консерватории...
– В общем, послезавтра все родственники и друзья императрицы соберутся на эту церемонию, - перебил его Михаил. – И среди них в обязательном порядке будет сам император и тридцать шесть старших членов Императорского Дома...
«Вурдалак» слегка качнулся. И все предметы, до этого свободно болтающиеся в воздухе, попадали на пол. Вновь включилась искусственная гравитация.
– Опца... – выдавил из себя Ежов, приземлившийся на копчик.
Остап, шмякнувшийся на спину, что-то невнятно промычал и проснулся. И с непониманием уставился на Джину и Николая, использующих его живот вместо матраса.
– Нет, ну это что-то совсем уже неправильное! – возмутился алкморег. – Ну, Кроу ладно – она дивчина хоть и вредная, да зато гарная. А ты что тут расселся, Денисов?! Я тебе не подушка! А ну, слазь быстро, а то щас как стукну!
Дитирон тоже упал. Но он даже не проснулся – спящим уу-де-шуу можно играть в футбол, как мячиком, он ничего не почувствует.