– Понятно, - пожал плечами Михаил.
– А масло-то тут при чем?

Джина посмотрела на него, как на абсолютного олуха, и несколькими быстрыми, но очень выразительными жестами показала, для чего нужно применять масло в тревожных ситуациях.

Пейзаж безымянного астероида не отличался красотой. Скорее уж наоборот – находиться здесь было откровенно неприятно.

Атмосфера обтягивала астероид тонюсенькой пленочкой. Уже в какой-то полусотне метров над землей дышать становилось затруднительно. Конечно, в таком ничтожном количестве воздух оставался совершенно прозрачным (это на Земле воздушная толща столь необъятна, что обладает приятным голубым цветом), так что над головой кроме солнца (хотя в этой системе оно очень маленькое и ничтожное), можно было видеть и множество звезд. А также, конечно, другие астероиды пояса. Кстати, зрелище оказалось поразительным – Ежов пялился на него, раскрыв рот. Небосвод был буквально усыпан разноцветными пятнами всевозможной формы и габаритов – от светляков, неотличимых от звезд, до огромной лепешки больше солнца – ближайший сосед LOKN-4330, носящий вполне логичное имя LOKN-4329.

Но небо над головой было единственным приятным зрелищем. Вокруг же, насколько хватало глаз, простирался мертвый камень, испещренный широкими трещинами и разломами. Создавалось впечатление, что много лет назад астероид вдруг начал раскалываться, но потом почему-то передумал, остановившись на полпути. Горизонт начинался совсем близко – диаметр астероида едва ли достигал шести километров.

Станция разместилась в очень удобном месте – небольшой впадине, своего рода естественном котловане. Благодаря этому, вероятно, и удалось так легко приспособить планетоид к нуждам человека – утеплить и снабдить гравитацией одну котловину гораздо проще, чем делать то же самое со всем астероидом. Да и атмосфера здесь явно скапливалась охотнее...

– Хм-м, да тут и насекомые есть... – задумчиво проводил взглядом какую-то мошку Моручи.

– Капитан, а помнишь, как к нам в прошлом месяце муха на борт залетела? – вспомнил Остап. – Ты тогда еще все бегал за ней с мечом и орал: «Убью скотину!»...

– Да что ты врешь-то, канонир? – недовольно посмотрел на него Святослав. – И ничего я не орал, я молча бегал...

Остап кхекнул, взваливая на плечо тяжеленный контейнер, доверху набитый ампулами с ценителлом. Заказ генетиков с LOKN-4330 был больше, чем заказы на Персефону, Янус, «Перевал», Оттронгкито, Посейдон и Фрейю, вместе взятые.

– Почему-то нас никто не встречает... – поджал губы Моручи. – Странно... Неужели никто не заметил, как мы?.. Или у них тут каждые пять минут кто-нибудь приземляется?

– Не очень верится, - согласился Ежов. – Когда я еще в ментуре служил... недолго правда, всего пару месяцев... был у нас один такой случай – умерла одна бабка. Одинокая – ни родни, ни знакомых. Никто и не хватился. А недели через три сосед чувствует – пахнет из-под ее двери чем-то таким... нехорошим...

– Вот и мне так кажется, - хмуро кивнул капитан. – Зачем бы им еще столько антибиотика понадобилось, да еще так срочно? Почему-то мне кажется, что мы опоздали... Штурман, ну-ка, проверь!

Фрида начала водить головой из стороны в сторону, вылавливая из пространства мысленные волны. Продолжалось это ровно три секунды.

– О-ох... – еле слышно простонала она, падая в обморок. Рудольф еле успел ее подхватить.

– Дышит, - констатировал он, посмотрев на показания дыхательного прибора. – Но слабо. Это что же такое она почувствовала?

– Моя думай, это все злое колдунство! – глубокомысленно заметил Дитирон.

– Положите ее в катер, устройте поудобнее и окажите первую помощь, - распорядился Моручи. Потом сам же выполнил свой приказ. – Второй пилот Кроу, останешься с ней. Тайфун, охранять! Остальные – за мной. Надо выяснить, что это там живет такое, от чего телепаты в обморок падают... Канонир, оставь ящик в катере – чего его зря туда-сюда таскать...

Снаружи станция напоминала несколько грибных шляпок, сложенных рядышком. Изнутри – огромную свалку. Столько испорченного металла Ежов не видел никогда в жизни – сплошные обломки. И грязно так, как будто здесь проводили студенческую вечеринку.

В коридорах стоял мягкий полумрак – освещение происходило сверху, от крошечных пипочек, воткнутых в четыре ряда в потолке. Хотя девять из десяти не светились – только едва заметно помаргивали. Капитан, а вслед за ним и Ежов с Рудольфом включили подсветку в плече комбинезона. Остап тоже включил фонарик, но в топор-пушке.

Пол был грязным. Очень грязным. Причем большая часть грязи имела органическое происхождение и противно хлюпала под ногами. А еще там были осколки стекла. Остап, которого все-таки заставили одеться и обуться, шел спокойно, роговые подошвы Дитирона тоже не встречали особых трудностей. А вот Соазссю приходилось несладко – обуви хуассины не носят, а их ножные щупальца довольно-таки мягкие и очень легко режутся. Суперкарго включил специальные магнитные подошвы, которые носил на щупальцах специально для неприятной почвы, но ему все равно приходилось скользить осторожно.

– Моя тут не люби быть, - занервничал уу-де-шуу. – Моя думай, лучше на корабль быть, там хорошо, там моя нравится!

– Согласен, - как-то весь сжался Соазссь. – Капитан, у меня нехойошее п’йдечувствие...

– Спокойно, я с вами! – уверенно положил ладонь на эфес мономеча Моручи. – Есть тут кто живой?! Именем Аллаха, отзовитесь!

«...итесь... ...итесь... ...итесь»... – еле слышно откликнулось эхо.

– Не найдем мы тут никого живого, - перекинул на другое плечо топор-пушку Остап. – Уходить надо, капитан!