Бок о бок с ним вышагивал темно-гнедой скакун трейга. Трейг смотрел больше под ноги и вперед. Не напороться бы на засаду. Что дождь? Водичка небесная. А вот если стрелы из-за рощи, что примерно в четверти лиги раскинулась, полетят да конная лава в бок походной колонне, пока еще перестроиться не успели для схватки, то мало не покажется.

– Промокнуть боишься, а, Бессон? – усмехнулся трейг, повернувшись к спутнику.

– А то? – густым басом отозвался веселин. – Мне лучше мороз. Да такой, чтоб у берез стволы лопались. Или жару, когда собаки бесятся и дохнут. Только б не мокреть эту. Не люблю.

– Да ладно тебе. Поди, не глиняный – не размокнешь.

– А у коней копыта слоиться начнут, что делать будем? Нет копыта – нет коня.

– Ну, ты прямо напугал. Не весь век же коням нашим по грязи шастать? Выберемся и на сухое. Там легче будет.

– Все обещаешь, твое высо... Тьфу ты, прицепилось! Все обещаешь, Кейлин. А который день уже вдоль Отца Рек чешем? А с неба все льет и льет.

Кейлин нахмурился, оглянулся на растянувшихся в длинную череду всадников. Без малого пять десятков, сила. Это только конницы. Пешцов уже давно за сотню перевалило. Но их оставили в укромном лагере на границе ихэренского талунства и Трегетрена, назначив командиром опытного десятника из лучников – Одеяло. Не годилась пехота для задуманного принцем похода через земли Ард’э’Клуэна.

– Да какое там льет, – узкая ладонь смахнула скопившуюся капельками влагу с гривы гнедого, – всего-навсего морось. Как там Щербак говорил? Мжичка.

– Ага, тая мжичка овцу понесла... – пробормотал Бессон.

– Не понял.

– Да прибаутка у нас в Повесье ходит. Не слыхал?

– Не слыхал.

– Оно понятно. Властомир небось, когда на остроухих идти зимой сговаривались, шутками вас не баловал, – подмигнул бывший главарь лесных молодцев. – Вы ж по-благородному там развлекались.

– Ладно, трепло. Рассказывай, что за овца такая, а то бароном не сделаю.

– Добро, что не бараном, – ухмыльнулся Бессон. – Ладно, слушай. Сидят чабан с сыном на дальнем пастбище в шалаше. А с неба мелочь мокрая так и сыплет. Овцы, понятно дело, сгрудились и греются. Постреленок голову наружу высунул, а потом спрашивает: «Тятя, что оно идет такое?» Чабан в ответ: «Мжичка, сынку». А малой снова: «Тятя, тятя, а тая мжичка овцу понесла!»

И веселин захохотал, откидываясь на заднюю луку. Принц покачал головой, но усмешку не сдержал. В голос заржали, словно молодые жеребцы на летнем выгоне, ехавшие позади вожаков Некрас и Жила. За ними смех подхватили и остальные конники. Волна веселья прокатилась по колонне. Задние не знали, с чего это радуются передние, но уж больно заразительный стоял хохот.

– Тише! – поднял руку Кейлин. Приподнялся в стременах, прислушиваясь.

– Что такое? – огляделся по сторонам Бессон.

– Что ж вы разорались, как дети малые? Самый раз на засаду напороться! Слышишь, шум...

Веселин навострил уши:

– Никак воронье? Добрались.

– Думаешь?

– Пусть конь думает, у него голова большая. Ясное дело, добрались. Токмо опоздали, сдается.

– Гуляйка! – отрывисто бросил принц через плечо.

– Здесь! – Лупоглазый веселин, совсем еще мальчишка, осадил коня рядом с Кейлином.

– Дуй вперед. Поглядишь, что да как.

Гуляйка, сжав шенкелями бока буланого, вылетел, будто камень из пращи. Только комья грязи от копыт.

– Не, ну как в седле сидит! – прищелкнул языком Бессон.

Кейлин не ответил. Что толку зря нахваливать записного отрядного разведчика. Парень и правда с конем ровно сросся. Никому, случись скачка какая, не уступит. За то и уважали Гуляйку и обязанностью почетной наградили – впереди колонны разведку нести. Смотреть и докладывать. Даже если на засаду напорется, в восьми случаях из десяти уйдет. Он не только умел коня быстро гнать, но и вокруг седла скакал – не враз и из самострела выцелишь. И буланый под стать хозяину подобрался. Мало того, что резвый, так и умный жеребец – на ходу петляя, мог запросто от стрел уворачиваться. Другой раз подумаешь, а не человеческий ли разум под густой челкой схоронился.

Парень обогнул старицу. Видно было, что, выйдя на заболоченный луг, он придержал коня, а потом и вовсе остановил.

– Что ж там, а? – вытянул шею Бессон.

– Что, что... – проворчал Кейлин. – Поплатился Витек за гордость неумеренную. Думал, сам-один со всем Ард’э’Клуэном справится. А вот нет. Не вышло.

– Думаешь?

– Что там думать. Я точно знаю. Поехали – поглядим.

Будто в ответ на его слова, Гуляйка призывно замахал шапкой. Знак, что опасности нет. Можно без оглядки всем отрядом выезжать на луг.

– Рысью! – скомандовал Бессон.

Кавалькада прошлепала по глубокой луже, поднялась на пологий взгорок – так, холм не холм, а вроде опухоль на теле земли, словно оса ужалила.

– Так и есть, – проговорил Кейлин, натягивая поводья.

Некрас протяжно присвистнул и полез пятерней чесать затылок, сдвигая шапку на глаза.

Луг покрывали неоспоримые доказательства не так давно прокатившегося сражения. Изломанные повозки. Трупы коней и людей. Обрывки одежды, обломки оружия. И сытые, неповоротливые вороны, вперевалку разгуливающие среди мертвых тел.