— Что ж, в Оук-Холле она найдет все, что нужно, для того чтобы выстоять, — сказала Марша. — Она сумеет. Я ведь сумела.

— Вот что я вам скажу. — Герцог почесал подбородок. — Марианна вернется через месяц. Докажите ей, что можно быть умницей и красавицей, счастливо наслаждаясь при этом независимостью. Так сказать, быть «поникшей фиалкой» по собственному выбору. Но, леди Марша, это означает, что в этом сезоне вам нельзя выходить замуж. Если вы согласны на мои условия, тогда осенью я отправлю внучку к вам в Оук-Холл.

— Охотно выполню ваши требования, ваша светлость, — радостно откликнулась леди Марша. — Это будет легче легкого.

— Значит, договорились. — Герцог поднялся с кресла.

Дело сделано. Сделано!

Марша не решалась посмотреть на графа. Оставалось надеяться, что он доволен не меньше и счастлив за нее.

Герцог взглянул на Джо.

— Что касается вас, молодой человек, готовы ли вы сражаться?

— Да, ваша светлость! — Джо немедленно вскочил с ковра и выхватил из ножен невидимый меч.

— Отойдите подальше, — приказал герцог леди Марше и лорду Чедвику.

Кажется, в этой замечательной комнате не нужно было соблюдать никаких правил — мечта любого мальчишки! То ли из-за заключенного соглашения, то ли в предвкушении боя на невидимых мечах, то ли из-за всего сразу, но Дункан понял, что впервые с той самой минуты, как они вошли в этот дом, напряжение его отпустило.

Он поймал взгляд Марши, стоявшей в другом углу комнаты, где ей предстояло защитить все, что там могло разбиться. Хрупкие сокровища на стороне Дункана были на его попечении.

«Благодарю», — шевельнулись ее губы. Она просто сияла от радости.

«За что?» — был его ответ.

«Вы знаете, за что».

Но он не знал. Он всего-навсего представил собравшихся друг другу. И черт возьми, из этой переделки она вышла, вооружившись еще одной уважительной причиной, чтобы отказаться выйти за него замуж. И все равно он был польщен. Возможно, потому, что благодарность исходила от вспыльчивой, как вулкан, красавицы, которая осмелилась возражать герцогу и заслужила не наказание, а победу.

Десятью минутами позже, после того как Марше и Дункану удалось уберечь драгоценные вазы от превращения в черепки после метких ударов невидимых мечей Джо и герцога — причем герцог обнаружил прыгучесть, поразительную для его возраста, — их компания откланялась.

В холле Джо пожал старику руку и поблагодарил за прекрасный бой.

— И вы снова победили, — заметил герцог. — Но в следующий раз я планирую вас разгромить.

— В следующий раз? — чуть ли не закричал мальчик.

— Разумеется, мы встретимся еще, — строго ответил герцог, но затем выражение его лица смягчилось. — Я велю моему секретарю написать секретарю вашего отца, и мы это устроим, не так ли?

— Спасибо, герцог! — Джо обнял колени его светлости, затем выскочил из особняка и поскакал вниз по лестнице.

Возле кареты уже дожидалась Кэрри.

Марша присела перед пожилым вельможей в изящном реверансе.

— Благодарю, ваша светлость, вы не пожалеете, что выбрали нашу школу. Не пожалеет и Марианна, уверяю вас!

— Пока не рассчитывайте на нас. — Его тон сделался ворчливым. — Вам, юная леди, еще предстоит многое доказать.

— С нетерпением дожидаюсь такой возможности, — сказала она, улыбаясь, и покинула герцогский дом.

Дункан видел — герцог следит за ней, явно о чем-то раздумывая.

Потом его светлость обратился к графу:

— Мой секретарь — человек весьма педантичный, Чедвик.

— В самом деле?

— Да. — Герцог насупил брови. — Как я понимаю, Джо незаконнорожденный.

Дункан склонил голову.

— Предпочитаю не использовать этого слова. Он мой сын.

— Тем не менее вы имели безрассудство привести его в мой дом.

— Да, ваша светлость, и, боюсь, не стану извиняться. У меня нет привычки выезжать вместе с Джо, однако мне вспомнился визит, который я нанес в ваш дом много лет назад, когда сам был ребенком.

— И что вам вспомнилось?

— Что ваша дочь тоже родилась «не в той постели». Это сообщил мне сын лакея, когда мы качались на ветке дерева. Но она жила с вами, ела за вашим столом и к ней относились так, словно она ваша законная дочь. И она была вам настоящей дочерью, упокой, Господь, ее душу.

— Да, — тихо сказал герцог. — Господь да упокоит ее душу. — Он смерил Дункана испытующим взглядом. — Мы живем один раз, Чедвик. Слишком часто всадники стараются осадить своих лошадей, а следовало бы мчаться во весь опор. — Он ткнул Дункана в грудь. — У вас замечательный сын, мой мальчик.