Шрифт:
— Это правда. — Дункан с трудом сглотнул стоявший в горле ком. — Благодарю, что заметили это, ваша светлость. Спасибо вам огромное.
— И вы отлично разбираетесь в женщинах.
Дункан тихо рассмеялся.
— Простите, ваша светлость?
— Гонка начинается, Чедвик, — загадочно произнес герцог. — Или следует сказать — «гонки»?
— Я… я не знаю, ваша светлость.
— Все вы знаете. — Герцог посмотрел на него испытующе. — Не терпится посмотреть, что вы сделаете со своей лошадкой, молодой человек.
Он хлопнул Дункана по плечу на прощание.
Глава 23
В ту ночь, после того как леди Марша давно распрощалась с Дунканом, сам он сел в библиотеке, чтобы написать письмо американским поверенным относительно продажи имения в Ричмонде.
В дверь парадного входа постучали. Слишком деликатно, значит, не Финн. Дункан прислушался — Дженкинс пошел открывать. На кухне Уоррен пиликал на скрипке, но Дункан мог бы поклясться, что слышит голос Кэрри, горничной леди Марши.
Вскочив, он вышел в открытую дверь библиотеки и поспешил в переднюю. Это действительно была Кэрри. Увидев его, горничная леди Марши покраснела, как свекла. Дженкинс отошел в сторону.
— Все ли хорошо с леди Маршей? — спросил Дункан довольно резко.
Кэрри кивнула.
— Да, она вернулась с раута раньше, чем большинство дам…
Дункан взглянул на напольные часы у себя за спиной. Действительно, едва перевалило за полночь.
— Миледи сказала, что ей срочно нужен ваш совет. — Кэрри покраснела еще сильнее.
— Где она?
— Там. — Горничная кивком указала на карету, стоявшую у обочины за несколько домов от особняка Дункана. — И она в таком состоянии…
— Очень хорошо. Я посмотрю, в чем дело. — Спускаясь по лестнице, Дункан оглянулся на Кэрри через плечо. — Почему бы вам не пойти на кухню? Выпить горячего молока, например? Уоррен, мой камердинер, упражняется там на скрипке. Может быть, вам будет приятно познакомиться с ним, да и со всеми остальными тоже.
Кэрри улыбнулась:
— Спасибо, милорд.
Вот он уже возле кареты.
— Идите в дом, — предложил он кучеру, — найдите, чем подкрепиться на кухне. Я уже отправил туда Кэрри.
Кучер приподнял шапку.
— Очень любезно с вашей стороны, милорд. Но я не могу оставить леди Маршу. Приказ маркизы.
Дверца кареты распахнулась.
— Все в порядке, Макс! — крикнула леди Марша. Она была ослепительно хороша в золотистом платье, подчеркивающем ее роскошные формы. — С минуты на минуту вернется Кэрри. Клянусь вам.
— Простите, миледи. Не могу этого сделать. — Макс упрямо поджал губы.
Значит, о том, чтобы побыть с глазу на глаз, не было и речи.
— Вы хороший кучер, — сказал ему Дункан, садясь в карету.
Марша была настроена решительно.
— Я рада, что вы пришли.
Он взял ее руку.
— Что случилось?
Она кусала губы.
— Я была на рауте, по своим делам…
— Разве на раутах занимаются делами?
Она вздохнула.
— Ну хорошо. Я застряла в толпе джентльменов, которые кружили вокруг меня и сыпали бесчисленными вопросами. А потом я увидела красивую графиню-француженку, и она показалась мне такой одинокой. Поэтому я вырвалась из толпы и спросила ее, в чем дело. Она сказала, что тоскует по своему любимому, который сейчас в Париже. И мне пришлось сделать вид, что не понимаю, чего именно ей не хватает, но я-то знаю…
— Где ваши братья и Дженис?
— Они тоже там были, но мы уехали в двух каретах. Дженис решила остаться с братьями.
Он остановил ее жестом руки.
— Вы часами можете описывать и раут, и способ передвижения членов семейства Шервуд. Теперь вы здесь. Зачем?
— Среди болтовни и смеха… я поняла, что мне не хватает вас.
Он был поражен.
— И потому вы здесь?
Марша кивнула.
— Мы так и не отметили нашу победу.
Это было правдой. Ей тогда пришлось ехать домой. Поездка в карете была для Дункана одним из самых запоминающихся событий, однако они ни на минуту не оставались одни.
Тем более что она ясно дала понять, что не желает быть с ним наедине. Поэтому сейчас он ограничился одним словом:
— Ясно.
Леди Марша кусала губы.
— Сначала были герцог и Джо, потом Кэрри…
Дункан понял, что она очень смущена.
— Вы хотели отметить наше торжество поцелуем? — тихо спросил он.
— Да, — прошептала она, густо краснея. — Очень хотела. И не одним. Миллионом поцелуев.
Он позволил себе улыбнуться.
— Миллион поцелуев… Не знаю. На это, быть может, уйдет целая жизнь. Думаю, чтобы это сделать, мне придется на вас жениться.