Она поняла — чтобы привлечь внимание высокопоставленных родителей, подыскивающих школу для своих дочерей, ей нужно выглядеть так же, как эти люди. Посещать их приемы, участвовать в развлечениях, которые им нравятся.

Сначала Марша находила эту перспективу неприятной, даже пугающей. Но с каждым днем ее сердце открывалось навстречу новой жизни. Особенно после того, как она узнала о вероломстве Финна. Та Марша, образ которой она создавала несколько лет, образ знающей и заботливой — собственно, такой она и была, — должна была исчезнуть, чтобы начать все заново.

Правда, особенно горькая, имеет свойство вносить смятение в душу. Она же позволяет человеку посмеяться над страхом и попытками избегать того, что этот страх внушает. Поэтому остается лишь смело идти вперед, с чистыми глазами и уязвимой душой — как новорожденный ребенок.

— Не-е-ет! — воскликнул доктор Тримп спустя полчаса. Лицо его побледнело, и это было странно, учитывая, что всего несколько минут назад на его щеках цвели розы, а ведь ему пришлось тогда спасать маленького мальчика, который подавился куском мясного пирога. Мать мальчика громко кричала, призывая на помощь. Доктор хорошенько встряхнул его, держа за ноги вниз головой, и злосчастный кусок вылетел из его горла.

— Что? — Марша подняла голову. Она как раз держала в руках чудесную небольшую картину маслом, которая изображала красивую молодую мать с трехлетней дочерью; по словам продавца, это была семья самого художника. Он жил здесь же, на Ридер-стрит, прославился в Европе и начинал обретать популярность в Англии.

Доктор Тримп склонил голову.

— Миниатюрная женщина вон там. Выглядит как куколка, даже принц-регент обратил внимание. Кажется, это ваша благотворительница.

Марша судорожно вздохнула. Действительно, это была Лизандра. Рядом был принц-регент, он что-то говорил, а она смеялась.

— Никак не ожидала увидеть ее в таком месте. На ее вкус, здесь избыток солнца и счастливых людей.

Но доктор Тримп знал, в чем дело.

— Это модное место для дневных развлечений. Вы-то сами почему сюда пришли?

Марша уже беседовала с неким графом и его супругой, которые расспрашивали ее о миссии посла школы Оук-Холл. Но посылать туда кого-то из своих отпрысков женского пола они явно не собирались.

— Знаю, но я надеялась…

— Надеялись на что?

— На то, что ее не увижу. По крайней мере еще некоторое время.

— Вам нечего бояться, — заметил доктор Тримп.

И то правда. Почему же вид Лизандры внушает ей такую робость? У нее, Марши, есть для нее отличная новость. Внучка герцога приедет осенью в Оук-Холл, если Марша сумеет избежать помолвки до конца сезона.

События развивались просто сказочно.

— Думаю, я боюсь, что она передумала, — призналась Марша. — Мы с ней заключили сделку, но я не верю, что она способна сдержать слово. Когда мы были школьницами, она частенько шла на попятный.

Доктор Тримп дотронулся до ее руки.

— Сохраните все, что можете; остальное пусть идет, как идет.

И он был прав.

Собравшись с духом, Марша направилась было к своей Немезиде, но в следующий миг застыла на месте.

Лизандре протягивал руку — кто бы мог подумать? — Дункан Латтимор, невероятно привлекательный в новом синем сюртуке с белоснежным галстуком и брюках цвета буйволовой кожи.

— Лорд Чедвик! — воскликнула она удивленно.

Доктор Тримп скосил глаза:

— О да, тот самый граф, который усердно ухаживал за вами на балу у Ливингстонов, как и его брат. В доме лорда Чедвика живет его…

— Сын, — перебила Марша.

— Да, — осторожно сказал доктор Тримп. — Его сын.

— Все это мне известно, доктор, — напомнила ему Марша. — И его сын совершенно очаровательный малыш.

— Вы его видели?

— Да, — ответила она, не в силах отвести взгляд от красивой пары — Лизандры в сопровождении лорда Чедвика.

— Значит, отчасти правы сплетники, которые утверждают, что между вами и графом что-то есть. Кстати, между вами и его братом — тоже. Правда, что вы передали его сестре? Я слышал, они вместе были у Эстли и хорошо повеселились, потому что вы убеждены — он вам не по зубам. Я слышал и другое, прямо противоположное мнение.

— Ха! — воскликнула она. — Кто на сей раз ваши пациенты? Старые болтливые вдовы, которым нечем заняться, кроме как выдумывать небылицы? Обманутые мужья, нервические дебютантки или матроны, страдающие желудочным расстройством?

Доктор Тримп сделал страшные глаза и постарался принять обиженный вид.

— А что касается вашего вопроса, то нет, — сказала она. — Я не передавала его сестре.

— В таком случае кого из братьев вы бы предпочли видеть своим поклонником? — Он с безразличным видом почесал нос, но глаза его блестели, и Марша поняла — ему очень интересно, что она ответит.