К сожаленію. эти мудрыя меры Императрицы Екатерины были изменены при ея преемнике. Император Павел, вместо того, чтобы оставаться, по прежнему, покровителем Ордена отвсргнутаго Римом, обратился, в 1800 году, к Папе, с просьбою о возстановленіи Іезуитов в их прежних правах; на тем последовал ряд Высочайших повеленій благопріятствовавших Ордену, и наконец издано новое Положеніе об управленіи Римско-Католическим духовенством bj> Россіи, установившее полную автономію латинских монашеских Орденов и совершенно освободившее их от зависимости епархіальным архіереям. Во то время, уже не пользовался доверенностью Императора Павла, им-же возведенный в митрополиты, Сестренцевич, управлявшій в продолженіи более полувека всею католическою церковью в Россіи. Известный хитростью и пронырством даже в кругу Іезуитов, отец Гавріил Грубер пріобрел благоволеніе Государя и воспользовался тем на пагубу Оестренцевича. который, в ноябре 1800 года, был уволен от должности председателя в департамент!’» юстиц-коллегіи и сослан на жительство, под надзором полиціи, в свое именіе. Управленіе делами латинской церкви перешло в руки Іезуитов, a вскоре по кончипе Императора Павла иолучен был исходатайствованный им декрет Пія VII, от 7 марта 1801 года, коим разрешалось учрежденіе вновь іезуитскаго общества в одной лишь Россіи. Но уже времена были другія: у нас не торопились дать развитіе деятельности Іезуитов, и папскій декрета был сообіцен государственным канцлером генералу Ордена, отцу Груберу, не прежде 8 сентября 1802 года; к тому-же, в отзыве канцлера, онределительно излагались условія. на которых правительство допускало Орден в пределах Россіи, именно: „чтобы в іезуитских монастырях и коллегіях не было терпимо ничего предосудительнаго для господствующей церкви". Далее сказано: „Его Величество надеется, что вы сдержите в точности обещанія вами данныя от имени вашего Ордена, тем болес, что Государю угодно, чтобы в случае их нарушснія, а в особенности, еслибы дерзнули привлекать к принятію римско-католической веры кого-либо из молодых людей, исповедуюіцих иную веру, поступлено было со всею строгостью".... Здесь были высказаны со всею точностью условія правительства, добровольно принятыя Іезуитами (25). Но можно-ли было верить обещаніям людей, считавших обман и ложь позволительными для достиженія благой цели — а<1 majorem Dei gloriam? 14).

Іезуиты нашли ревностнаго поборника себе в графе Тосифе де Мсстр, поверенном при нашем дворе изгнаннаго из Піемонта, Сардинскаго Короля Виктора-Эмануила. Граф де Мсстр, нользовавшійся уваженісм высшаго истербургскаго общества, взяв на себя роль непрошеннаго руководителя наших министров, выставлял Іезуитов заклятыми врагами Геволюціи и неусыпными строками престолов'!.. „Іозуиты — псы охраняющіе верховную власть—писал он министру просвещенія, графу Разумовскому. — Вы не хотите дать им воли грызть воров; темъ хуже для вас. По крайней мере, не мешайте им лаять и будить вас.“ Далее - продолжал он: „На что вам наука? Она творить людей безпокойных, самонадеянных порицателей правительству поклонников всякой новизны, презрительно относящихся

ко всякому авторитету и к народным догматамъ.....

Вы окажете, граф, величайшую услугу вашей родине, если внушите добрейшему Русскому Государю великую истину, именно: Его Величеству нужны только двоякаго рода люди: храбрые и честные (des gens braves et des braves gens); остальное придет Само собою. Наука, по самому существу своему, при всякой форме правленія, годна не для всех, и даже не для всех принадлежащих к высшим сословіям. Напримеръ—военным отнюдь не следует быть учеными. Да и большинство, особенно в выспіих слоях общества, никогда не захочет прилежно заниматься науками. Поверьте, нет такого юноши в русском дворянстве, который не согласился-бы охотнее сделать три похода и побывать в шести генеральных сраженіях, чем вытвердить греческія сиряженія".... В таком-же тоне относился к министру иностранных исповеданій, князю Голицину, ближайшему советнику и другу Императора, подчиненный князю, генерал Іезуитскаго Ордена Вржозовскій. „Ваше сіятельство усмотрите — писал онъ—что вам немного будет дела до монахов 1езуитскаго Ордена. Ваша обязанность, в отношеніи к ним, ограничится выслупшваніемь их просьбе, если встретятся дела, по которым потребовалосі»-бы разрешеніе правительства, и принятіем от них жалоб, еслиб белое духовенство вздумало, каким-бы то ни было образом, досаждать имъ“ (26).

Причину такого непонятнаго послабленія, Г. Самарин весьма справедливо приписываете вліянію фран-цузских эмигрантов!) на воспитаніе русских юношей высшаго округа и наплыву польских аристократов, занявших видное место в администраціи и в высшем петербургском обществе. Русскій язык сделался как-бы чужим для многих из Русских: православіо упало на степень всякой иной веры. Сам князь Голицын бьтл послушным орудіем Іезуитов. По представленію графа Разумовскаго, полоцкая их коллегія, выйдя из зависимости виленскому учебному округу, была возведена на степень академіи: ей подчинили все вообще іезуитскія училища, и таким образом у нас образовался новый учебный округ, іезуитскій, обнимавшій собою всю Россію. Министр внутренных дел ходатайствовал о разрешеніи Іезуитам обращать в латинство магометан и язычников. Новороссійскій генерал-губернатор, герцог Ришелье просил князя Голицына прислать к нему Іезуитов, для просвеіценія края; Сибирскій генерал-губернатор Пестель желал иметь их для сношеній с Китаем и для развитія земледелія; граф Растопчин звал их в Москву. Но вскоре оказалось, что деятельность Ісзуитов везде имела вредныя последствія, и те самые люди, которые были их покровителями, сознались в своем заблужденіи. Б хозяйственном отношеніи, Іезуиты были обезпечены с избытком, владели в Петербурге лавками и другими заведеніями, в Белоруссіи—поместьями с 13,500 душ, получали в саратовской губерніи, новороссійском крае и Сибири, от казны, денежное содержаніе и поземельные наделы, несравненно в болыпем размере против положенных православным священникам; наконецъ—пользовались доходами от церквей и добровольными приношеніями. При всем том, их крепостные крестьяне терпели голод, a сле-пые и увечные бродили целыми толпами, живя подаяніем (27).

В благодарность за все выгоды, которыми Іезуиты пользовались в Россіи, они портили нравы юношей в своих училищах, и дерзко нарушив данное правительству обеіцаніе, совращали в католическую веру многих православных, в числе коих жену графа Растопчина и несовсршеннолетняго племянника их покровителя князя Голицына. Император Александр, никогда несочувствовавшій Іезуитам. повелел немедленно выслать их из Петербурга (28). Эта строгая, но справедливая мера была исполнена, по свидетельству самаго графа де Местра, со всевозможною снисходительностью: Іезуиты, проживавmi е в столицах, были снабжены теплою одеждою и отправлены в кибитках в резиденцію своих собратій—Полоцк (29). Огорченный невзгодою Іезуитскаго Ордена, де-Местр писал: „Мы поставлены как альпійскія сосны, сдерживающія снежныя лавины; если нас вырвут, в одно мгновеніе весь хворост будет занесен. Так Іезуиты оберегали русскую церковь!11 (30).

(1812—1815 г.)

Начертав изображеніе Отечественной войны 1812 года и ея последствій, перейду к общему изложение административных распоряженій с 1812-го включительно по 1815-й годъ.

В продолженіи этих четырех лет, главными предметами заботливости правительства были приготовленіе средств для борьбы с сильным непріятелем и поданіе посильной помощи жителям областей разоренных войною. Затруднительное и прежде положеніе наших финансов сделалось еще хуже не только от чрезвычайных?, издержек, которых потребовали огромныя вооруженія, но и от продолжавшагося упадка ассигнацій, имевшаго последствіем дороговизну и уменьшеніе государственных доходов. На первый раз, для удовлетворенія необходимейшим потребностям. правительство разрешило выпуск облигацій, на сумму от 6-ти до 10-ти милліонов рублей, по шести процентов и сроком на один год(1). В последствіи, военные расходы покрывались выпусками ассигнацій, значительными ножертвованіями всех государственных сословій, реквизиціями, субсидиями и контрибуціями.

Еще до начала Отечественной войны, недостаток в некоторых губерніях людей годных в рекруты заставил правительство разрешить пріем их, на основаніи указа 16 сентября 1811 года, ростом в два арншна три вертка, a летами от 18-ти до 37-ми лет; в случае-же недостатка таких людей, дозволено брать рекрут вершком менее указанной меры, определяя их во флот, а ежели не окажется и таких, то взимать от 12-ти лет, не обращая вниманія на рост, и отсылать в ближайшія военно-сиротскія отделенія, с зачетом за рекрут, с тем, чтобы они поступали на службу с 18-тилетняго возраста (2).

С 1812-го по 1815-й год включительно, были сделаны наборы: по Высочайшим повеленіям 23 марта, 21 апреля и 1 іюля 1812 года, повсеместный по два рекрута с 500 душ, кроме курляндской и кіевской губерній, где собрано по одному рекруту, и губерній: эстляндской, лифляндской, витебской, Могилевской, волынской и подольской, в коих собрано по пяти рекрут с 500 душ (3). В августе 1812 года, повелено сделать набор по два рекрута со ста душ, кроме: Грузіи; губерній, в которых формировалось ополченіе; губерній, объявленных на военном положеніи, а также псковской и эстляндской губерній, где вовсе небыло набора, и губерній сибирских, волынской и подольской, где сделан набор по одному рекруту со ста душ (4). Манифестом 30 ноября того-же года, повелено сделать набор по восьми рекрут с 500 душ, кроме губерній: полтавской, черниговской, курляндской, виленской, гродненской и минской, областей белостокской и тарнопольской, Грузіи, а также дворянских именій поставивших ополченіе (5). В 1813-м году, 10 и 11 іюля, для уравненія рекрутской повинности, повслено