их

политическую жизнь, ибо что-либо похожее на подлинно справедливое

общество

было бы огромным несчастьем. С другой стороны, мы очень хотим, чтобы

люди

относились к христианству как к средству, в первую очередь, конечно, как

к

средству собственного успеха, но если это не удается, то как к средству

для

чего угодно, даже для социальной справедливости. Сначала заставим

человека

ценить социальную справедливость, поскольку ее любит Враг, а затем

доведем

его до состояния, когда он ценит христианство за то, что с его помощью

можно

достичь социальной справедливости. Враг не хочет, чтобы Его употребляли

для

извлечения пользы. Люди и народы, которые думают, что верой

нужно добиться улучшений в обществе, могут с таким же

успехом

пользоваться услугами Сил Небесных, чтобы регулировать

уличное движение. Однако, к счастью, очень легко уговорить их

обойти

эту маленькую трудность. Как раз сегодня мне попалось несколько

страниц

одного верующего писателя, где он рекомендует свою версию христианства

на

том основании, что "такая вера переживет гибель старых культур и

рождение

новых цивилизаций". Понимаешь, в чем тут пружина? "Верь не потому, что

это

истина, а в силу таких-то причин". В этом-то вся и штука.

Твой любящий дядя Баламут.

ПИСЬМО ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ

Мой дорогой Гнусик!

Я написал Лестегубке, которая следит за дамой твоего пациента, и

теперь

разглядел маленькую трещину в ее броне. Это небольшой порок, который

есть

почти у всех женщин, выросших в интеллектуальном окружении, объединенном

ярко выраженной верой. Женщинам этим кажется, что все посторонние лица, не

разделяющие их веру, просто глупы и странны. Мужчины, которые встречаются

с

этими посторонними, относятся к ним иначе. Их убеждения, если они есть,

– -

другого рода. Ее же убеждения, которые она считает следствием своей

веры,

сильно обусловлены представлениями, почерпнутыми от друзей: они не

очень

отличаются от того, что она ощущала лет в десять, когда думала, что

рыбные

ножи у них дома "правильные", "нормальные" и "настоящие", а в

соседних

семьях -- "неправильные". Однако неведения и наивности тут так много, а

духовной гордыни так мало, что у нас почти нет надежды на эту девушку.

Но

подумал ли ты о том, как можно воспользоваться этим, чтобы повлиять

на

твоего подопечного?

Новичок всегда преувеличивает. Человек, поднявшийся до вершин,--

прост

и свободен, молодой же ученик -- весьма педантичен. В этом новом кругу

твой

подопечный кажется новичком. Здесь он ежедневно встречает

христианскую

жизнь, обладающую качествами, о которых раньше он не имел

никакого

представления. Он ревностно жаждет (фактически, Враг велит ему) подражать

этим качествам. Заставь его подражать и этой ошибке и еще преувеличить

ее,

чтобы простительное чувство стало в нем самым сильным и прекрасным из

грехов

– - духовной гордыней. Кажется, условия сейчас идеальные. Тем новым

кругом, в

котором он находится, можно гордиться не только потому, что они

христиане.

Это общество образованней, умней, приятней, чем все те люди, с которыми

он

раньше сталкивался. Кроме того, он нс совсем верно представляет себе и

свое

положение в нем. Под влиянием любви он все еще считает себя

недостойным

девицы, но он быстро сочтет себя вполне достойным в других отношениях.

Ему

не видно, как часто они его прощают из доброжелательности и как м

ного они толкуют в лучшем смысле, потому что теперь он вхож в

эту

семью. Ему и не снилось, что в его высказываниях они узнают эхо

собственных

своих взглядов. Еще меньше он догадывается, в какой степени

восхищение,

которое он к ним чувствует,

зависит от того эротического очарования, которое, в его