Стихотворения. Поэмы. Проза
вернуться

Гейне Генрих
Шрифт:

«Сама доброта и скромность сама…»

Перевод А. Голембы

Сама доброта и скромность сама, Она моим ангелом стала; Строчила чудесные письма мне, Цветов и травы не топтала. Когда же приблизился свадьбы срок, Узнал о том весь околоток, Берта сглупила, родне угодив, Послушав кузин и теток. Она преступила клятву свою, Что я ей прощаю охотно: Она ведь в супружестве жизнь мою Испортила б бесповоротно! Ах, все вероломство женское в ней Теперь для меня воплотится! Желаю благополучно я ей От бремени разрешиться.

В соборе

Перевод М. Замаховской

Каноника дочка меня ввела В святого храма приделы. Был рост ее мал, коса светла, Косынка с плеча слетела. Я осмотрел за два гроша Гробницы, кресты и свечи. Мне стало жарко — чуть дыша, Смотрел я на Эльсбет плечи. Разглядывал я со всех сторон Святых, что храм украшали. Там — аллилуйя! — на стеклах окон Раздетые дамы плясали. Каноника дочка рядом со мной Стояла в церковном притворе. Глаза у нее — как фиалки весной, И все я прочел в их взоре. Каноника дочка меня увела, Покинул я храма приделы. Был рот ее мал, а кожа светла, Косынка с груди слетела.

Холодные сердца

Перевод А. Линдегрена

{171}

Как тебя в картонном царстве В блеске зрительного зала Я увидел, ты Джессику, Дочь Шейлока, представляла. Чист был голос твой холодный, Лоб такой холодный, чистый, Ты сияла, точно глетчер, В красоте своей лучистой. И еврей лишился дочки, Ты нашла в крещеном мужа… Бедный Шейлок! А Лоренцо — За него я плачу вчуже! Повстречались мы вторично; Вспыхнув страстию великой, Стал твоим я дон Лоренцо, Стала ты моей Джессикой. Как меня вино пьянило, Так тебя — любви проказы, И лобзал твои я очи, Эти хладные алмазы. Тут я начал бредить браком, Точно вдруг рехнулся разом, Или близость донны Клары Заморозила мне разум? После свадьбы очутился Я в Сибири. Что же это? Холоднее снежной степи Ложе брачное поэта. Я лежал так одиноко В этих льдах, я мерз все хуже, И мои продрогли песни В честь любви — от страшной стужи. К пылкой груди прижимаю Я подушку — с снегом льдину: Купидон стучит зубами, А жена воротит спину.

«Что за роскошь, соразмерность…»

Перевод П. Быкова

Что за роскошь, соразмерность Членов гибких, форм упругих! И головку-чаровницу Шейка стройная колеблет! В умилительно задорном, Дивном личике смешались Нега женщины во взоре С детской кротостью в улыбке. И когда б, местами только, Не налег на эти плечи Прах земной густою тенью, — Я б сравнил тебя с Венерой, С Афродитою, богиней, Из волны морской восставшей, Излучающей сиянье, Да и вымытой отлично…

«Очи, смертные светила!..»

Перевод М. Фромана

«Очи, смертные светила!» — Было песенки начало, Что когда-то мне в Тоскане Возле моря прозвучала. Пела песенку девчонка, Сеть у моря починяя, И смотрела так, что начал Целовать ее в уста я. Песенку и сеть у моря Вспомнил я, когда, тоскуя, Увидал тебя впервые, — Дай же рот для поцелуя!

«Человек от этого счастлив…»

Перевод Ю. Тынянова

Человек от этого счастлив, Человек от этого слег. Имеешь трех милых любовниц И только пару ног. К одной бегу я утром, К другой в вечерний час, А третья после обеда Сама приходит как раз. Прощайте вы, три дорогие, Лишь две ноги у меня; Я лучше поеду в деревню Созерцать красоту бытия.

Китти

«Весь день я в усладах небесных провел…»

Перевод В. Левика

Весь день я в усладах небесных провел, Весь вечер вкушал я блаженство. Вино было крепко, душа весела, Но Китти была — совершенство! Горячие губы впивались в меня Так бурно, так сладострастно! Глаза, потемнев, заклинали меня Так нежно, так робко, так властно! Обманом бежал я. Покуда, смеясь Она играла со мною, Я руки прекрасные Китти связал Ее расплетенной косою.

Саксонские дворяне на Лейпцигской ярмарке

Шарж неизвестного художника

Цветная гравюра

1820-е годы

«Вчера блеснуло счастье мне…»

Перевод В. Левика

Вчера блеснуло счастье мне, Сегодня изменило И женской верностью меня Опять не одарило. Они из любопытства все Моей любви искали, Но, в сердце заглянув мое, Мгновенно убегали. Одна бледнела, уходя, Другая усмехалась, Лишь Китти молвила: прости! И горько разрыдалась.