— Ну, Нюта, порадовала ты меня сегодня пирогами, — гость проводит рукой в области желудка. — А курица…Ва — ще-е-е. Как поел, так сразу второе дыхание открылось, — Вася с откровенным намеком смотрит на диван.

— Да я давно приметила, ты как мясное поешь, — у тебя всегда второе дыхание открывается.

— И знаешь, что мне особенно нравится? То, что и ресторан, и апартаменты сегодня в одном месте, — ухмыляясь, говорит довольный Вася.

— Да рано еще спать ложиться-то. Посидим рядком — поговорим ладком… Я вот все тебя спросить хочу: ты из Москвы к себе домой не собираешься уезжать? Может, надоело мыкаться на служебной площади, может, по домашней обстановке соскучился?

— Что-то я трезвый сегодня какой-то, — говорит Вася, очень пристально глянув на Анюту.

Вася наливает рюмку горькой настойки, начинает пить, но настойка «не лезет» в горло, и Вася с досадой отставляет рюмку.

— Так из Москвы уезжать не собираешься? — повторяет вопрос женщина.

— А чего уезжать-то? Чего я там не видел? Ни работы, ни денег… А так я матери прибавку к пенсии посылаю каждый месяц.

— А отец как? — пытается продолжить разговор Анюта на тему Васиной родни.

— Да какой отец-то? Он нас в детстве еще бросил. Мать с моим старшим братом вместе живет. Брат женатый. Двое детей у него, — как-то не очень охотно откликается на заданную тему Василий.

Мужчина начинает ерзать на стуле. Ему явно хочется переменить разговор. Но Анюта продолжает «гнуть свою линию».

— Вась, а ты почему не женишься? Тебе уже тридцать… неужели ты ни разу не был женат?

Вася, морщась, опрокидывает недопитую рюмку с настойкой.

— Ни разу… не был, не участвовал, не состоял… Да и когда жениться-то? Я в скорости после армии в Москву подался. В 22 года сюда приехал. И вот уже восемь лет в Москве валандаюсь.

— А ты случайно не помнишь, сколько лет мы с тобой валандаемся, а, Вась? — чуть игриво спрашивает Анюта.

— Не-а… Нют, я на даты не памятливый.

— Так я напомню. Три года уже…

— Так, значит, Нюточка, у нас есть повод выпить за юбилей…

Вася разливает в рюмки горячительную жидкость, но почему-то никто не пьет.

— А вообще, я так понимаю, ты мне предложение делаешь, что ли? — спросил он вдруг без обиняков.

— Вроде того, — продолжает Анюта все так же целенаправленно. — А что? У меня квартира двухкомнатная, хоть и малогабаритка. Жить есть где. Не всю же жизнь тебе в московских унитазах ковыряться… А ты работу сменить не можешь, сразу жилье служебное отнимут.

— Да думал, думал я про свое житье. И не раз.

— А наш дом скоро под снос идет. Уже всех жильцов давно переписали. А сейчас, знаешь, какие хорошие квартиры дают? Однокомнатные — а по площади, как трехкомнатная в нашей «хрущебе»…

— Да знаю, знаю, — кивает Вася. — Я ж сантехник. Каждый день по разным квартирам хожу.

Вася делает гастрономическую паузу, заглатывая вкусный пирожок с капустой.

— Женитьба, Анюта, дело — ответственное. И мы об этом деле еще потолкуем. Что-то мы с тобой сильно серьезные сегодня. Время зря теряем…

При этих словах Вася более, чем выразительно, смотрит на диван.

— Нют, а, Нют…

Спустя какое-то время на постели можно видеть Анюту и Васю. Анюта лежит тихо, повернувшись спиной к любовнику. Но не спит. Глаза ее открыты.

Вася ворочается с боку на бок, вздыхает. Заглядывает в лицо Анюте, которая быстро закрывает глаза, словно спит.

— Нет, я сегодня точно недопил, — тихо, себе под нос, бормочет мужчина.

Он осторожно встает, подходит к столу с едой. В темноте нащупывает бутылку с горькой настойкой и пьет из горлышка. Затем нащупывает тарелку с салатом «оливье», съедает пару ложек, громко чавкая, и снова ложится в постель. И после этого, наконец, засыпает.

Теперь Анюта, притворявшаяся спящей, поворачивается на спину. Смотрит на Васю.

— Уснул, наконец. А мне опять не спится. Опять тоска давит…

Женщина трет рукой то место выше груди, где как бы находится у человека «душа». Затем встает, тихо и неопределенно бродит по комнате в белой ночной сорочке, которая в темноте выделяется крупным светлым пятном. Затем так же бесцельно выходит в коридор. В прихожей, проходя мимо вешалки, где висит Васина куртка, нечаянно задевает ее своими округлыми формами. Куртка падает. Анюта наклоняется, чтобы ее поднять. Из внутреннего кармана куртки выпадают старый бумажник и паспорт в скользкой целлофановой обложке.

Женщина вешает куртку на место, кладет бумажник во внутренний карман. А паспорт оставляет и идет с ним на кухню.

Анюта включает свет и садится на маленькую табуретку, с интересом начиная рассматривать документ — паспорт еще старого образца.

Она водит пальцем по строчкам и проговаривает прочитанное тихонько вслух.

— Так…Гавриков Василий Иванович…

— Год рождения… Ага, значит, правду сказал, — радостно говорит она, — так и есть, я его только на пять лет старше.

Продолжает читать дальше.