«Нет!»

Но, к сожалению, – да. Бордовый вихрь чудовищной силы сдулся. Цилиндр съёжился на глазах, позволяя волнам вернуться на законное место и лишая Рикки надежды.

Матросы рывком подняли расстроенного Феллоу в лодку, и Шарге благодушно продолжил:

– Посидишь денёк взаперти, ладно?

Молодой чуд молча отвернулся.

– Не обидишься?

Тишина.

– Ну как хочешь. – Старик кивнул матросам. – Возвращаемся.

«Пусть не получилось! Главное, что я пытался! – Рикки с горечью посмотрел на наручники. – Я не сдался! Я сделал хоть что-то!»

– У тебя есть пушки? – удивился Вернон.

– Если бы, – грустно вздохнул Аэрба. – Столько проблем можно было бы снять…

– Неужели не продали? – поддел капитана Кольдер.

– Я могу купить всё, что угодно, включая крылатые ракеты, – веско ответил серб. – Но возникает вопрос: как хранить? Мирное гидрографическое судно плохо сочетается с башенными артиллерийскими автоматами. Пулемёты прятать легче, чтоб им чугунный якорь приделали…

– Зачем?

– Да так, к слову.

При этом сами пулемёты не сильно уступали орудиям, во всяком случае – зенитным, поскольку весёлый капитан Аэрба оказался счастливым обладателем двух 14,5 мм «КПВТ» из древнего Коврова, что в далёкой Владимирской губернии. Пулемётные тумбы оказались выдвижными и искусно маскировались в элементах надстройки – умный Уэрбо не хотел портить мирному судну сложившуюся репутацию.

Однако в тишине и уединении открытого моря он демонстрировал вооружение «Черепахи» с понятной гордостью.

– Я эти стволы специально добыл для встречи с Герро. Уверен, ему понравится.

– А я думал, они входили в комплект советского гидрографического оборудования, – пошутил Вернон.

И шутка оказалась пророческой.

– В комплект входили устаревшие версии, – сообщил капитан. – Поразмыслив, я решил поменять их на новые.

– И правильно сделал.

– Настоящий пират должен внимательно следить за новинками, – добавил Кольдер.

– Я знаю, что должен делать настоящий пират… – Аэрба ласково провёл рукой по стволу, поправил тёмные очки на носу и задумчиво продолжил: – Называться пиратом сейчас неприлично… Слышали о PirateBay?

– Ага.

– Я не понимаю, почему умные, в общем, люди называют сетевых воришек пиратами? Чтобы меня унизить?

Вопрос прозвучал печально, чувствовалось, что капитана всерьёз задевает происходящее, поэтому де Бер постарался ответить с максимальной осторожностью:

– Смысл слова стал более миролюбивым.

– У этого слова был, есть и будет только один смысл: вооружённое нападение, – резковато возразил серб. – А в Европах, говорят, уже появились пиратские партии… Они ходят в море? Грабят? Убивают? Нет. Они – отрыжки цифровой эпохи, чтоб им чугунный якорь приделали… Прыщавые маменькины сынки, неспособные разобрать «калаш» и распускающие сопли при виде крови, называют себя пиратами. Они – пираты! Мля! А кто тогда я? Тоже пират?! В задницу таких коллег! Что они могут?

– Э-э… – Кольдер покосился на друга, Вернон едва заметно пожал плечами, и Горностаю пришлось продолжить самостоятельно: – Они отнимают чужую собственность.

– И всё? – презрительно уточнил серб. – Мошенничество, воровство, карманные кражи – отнимать чужую собственность можно различными способами. Иногда жестокими. Иногда позорными. И для каждого такого способа придумано своё название. Почему мелкий жулик зовёт себя пиратом? Чего я не понимаю?

– Ты отстал от жизни, – решился Венсон.

И услышал в ответ грустное:

– Наверное.

Уэрбо ещё раз провёл рукой по пулемёту, надавил на кнопку дистанционного пульта, вновь пряча оружие за крепкими панелями, и жестом пригласил гостей вернуться в прохладу кают-компании, где их поджидали ром и лёд: полдень давно миновал, и капитан с удовольствием распечатал бутылку.

– Уверен, вы не сочтёте меня пацифистом, если скажу, что мы не звери, что бы там о нас ни рассказывали. И если есть возможность не лить кровь – мы её не льём.

– Как так? – прищурился Вернон, в представлении которого морские разбойники редко обходились без смертоубийства.

– Да очень просто. – Аэрба поднял стакан, чуды последовали его примеру, и разговор продолжился после короткой булькающей паузы. – Угроза насилия действует не менее успешно, чем само насилие. А в некоторых случаях – она намного эффективнее, поскольку люди обладают фантазией, и эта фантазия рисует им такие ужасы, на которые даже распоследние бандиты неспособны.

– Пожалуй, соглашусь, – кивнул де Бер.