— Конечно. Ты должен за ней приглядывать.

— Мы живем с моей бабушкой — думаю, ей нравится, что рядом еще кто-то есть. И бабушка всегда говорила, что этот дом когда-нибудь станет моим. Места там не много, — он пожал плечами, — но нам пока хватает. У нас в комнате стоит колыбелька и немного детских вещей. Лиззи днем подрабатывает в магазине. Она взяла в школе академический отпуск и не вернулась туда после рождественских праздников. Она стала гораздо спокойнее. Ребенок родится уже через пару месяцев, и ей понадобится побыть с ним какое-то время. Она немного отстанет, но я к тому времени уже закончу школу. И мы вместе поработаем над ее учебой.

— Вы собираетесь оставить ребенка себе? — спросил Причер.

— Нам ничего другого не остается. Это будет нелегко. Я буду сидеть с малышом, пока она в школе, а после ее возвращения буду уходить на работу и оставаться до восьми или девяти, без разницы. Жениться мы пока не будем, сначала поживем вместе год или два и немного повзрослеем.

— Ты не думал о колледже?

Рик засмеялся:

— В последние месяцы — нет.

— Одно дело за один раз, приятель. Тебе надо думать о своей семье. И потом, ты всегда сможешь пойти в государственный колледж, пока Лиз будет учиться в старшей школе. Я только говорю, что не надо торопиться. Нет смысла браться за дело, если оно будет тебе не под силу. Тебе всего семнадцать — еще есть время.

— Джек сказал что-то вроде этого…

Причер улыбнулся:

— Он и должен был сказать, уже сейчас-то. — Они с Джеком много говорили об этом.

— Господи. — Рик потряс головой. — Ну, ребята. Вы лучшие друзья, которые у меня вообще были.

— Как и ты, приятель. Ты просто не паникуй. И все само встанет на свои места.

— Наверное, ты прав, — неуверенно согласился Рик.

— Конечно прав. У тебя все будет отлично, парень. Доверься себе. Мы с Джеком тобой гордимся.

Во второй половине дня в бар пришла Мел, она искала Джека. Причер сообщил ей, что он поехал на стрельбище с Майком.

— А где Пейдж? — Мел оглядела бар.

— Отдыхает вместе с Крисом, я думаю. Она увела его на дневной сон и сказала, что, может, поспит с ним.

Мел посмотрела на часы, она искала возможность убить двадцатипятиминутное окно перед следующим пациентом. Она села перед Причером на барный табурет.

— Пейдж кажется очень счастливой, — заметила она.

Лицо Причера приобрело мечтательное выражение. Ангельское.

— Точно, — сказал он. — И это не перестает меня удивлять.

Мел невольно хихикнула.

— Не нальешь имбирного эля? [44] — попросила она. — Мне хотелось бы кое-что с тобой обсудить.

Причер налил в стакан эля и поставил перед ней на салфетку.

— О чем?

— Помнишь, как несколько месяцев назад после рыбалки и покера с ребятами Джек сильно расклеился? Набрался и вырубился так, что его пришлось нести до кровати. Ты тогда сказал, что таким образом иногда подкрадывается прошлое и ему потребуется время, чтобы прийти в себя.

Причер нахмурился и кивнул.

— В таком случае ты должен знать, что с ним случилось, верно? Я уверена, что в Морском корпусе должны были об этом говорить.

Он молча посмотрел на нее.

— Это посттравматический синдром. ПТСР.

— С ним снова было что-то подобное? — спросил Причер.

— Нет, все прошло хорошо. Хотя я все-таки приглядывала за ним. Но я хочу рассказать тебе одну ис торию. Недлинную. В Лос-Анджелесе, в больнице, где я работала, у меня была подруга. Администратор клиники, заметно старше меня. Потрясающая женщина. Когда я с ней познакомилась, она была уже двадцать лет замужем, второй брак. И однажды вечером, пропустив стаканчик, она рассказала мне, что ее первый муж, за которым она была замужем очень недолго, ужасно с ней обращался. Постоянно избивал ее до полусмерти. Ее второй муж был очень добрым и любящим, но иногда, увидев какое-то выражение у него на лице или услышав его тон — совершенно невинный, ее словно возвращало в прошлое, к той жуткой жизни с ее первым мужем. Она испытывала при этом страх и гнев. И настоящий ужас. Собственная реакция пугала ее, вгоняла в депрессию, лишала способности справиться с ситуацией. Она говорила, что все происходило так, словно нервная система была запрограммирована реагировать определенным образом, чтобы выжить. Но она чувствовала себя виноватой за то, что мог думать ее второй муж. Будто он что-то сделал не так, хотя на самом деле это «что-то» происходило очень давно.

Причер опустил взгляд.

— Ты имеешь в виду, что я могу чем-то напомнить ей тот мешок с дерьмом? — спросил он.

— Нет, я не это имела в виду, — ответила Мел. — Это происходит не так прямо. Нечто безвредное и невинное напоминает то, что было когда-то давно… потому что… — Она замолкла.

После пары минут молчания Причер заговорил:

— Думаю, я понял. Это как вернувшийся с войны солдат слышит взрывы петард и фейерверки, и вдруг ему начинает казаться, что он снова вернулся на поле боя.

— Именно, — подтвердила Мел. — И есть еще стыд. Подруга говорила мне, что иногда ее преследует стыд. Нам сложно понять, почему женщина, которая не сделала ничего дурного и стала жертвой насилия, сама начинает чувствовать стыд. Но это стыд оттого, что она оказалась в такой ситуации, что не выбралась из нее быстрее, вообще, позволила такому случиться. Здесь не важно, правильно это или неправильно. Это просто есть. Мы не можем осуждать чувства. Джон, я просто хочу, чтобы ты знал об этом. На случай, если вдруг придется столкнуться с подобным.