Он помолчал, потом спросил у Мел:

— Я должен делать при этом что-то особенное?

— Нет. — Она покачала головой. — Если почувствуешь хроническую проблему, поведение, которое ты не можешь понять или объяснить, надо будет подумать о работе с психологом. Может, с Пейдж ничего такого и не будет. Я говорю только о возможности этого. Она, эта возможность, существует. И ты должен быть в курсе. Делай то, что получается само, — люби ее. Прощай. Прояви терпение и понимание. Что я делала в ту ночь с Джеком? Я обнимала его и говорила, что все хорошо.

Причер снова затих.

— Та женщина, твоя подруга. В тех случаях, когда ее муж делал что-то напоминающее… она переставала его любить? Хоть на какое-то время?

— Нет. Это не имело никакого отношения к любви. Он просто спас ей жизнь своей чистой любовью. Это касалось только того, что однажды в своей жизни ей было очень плохо. Немного времени, проверка реальностью, надежный партнер… Ей всегда удавалось вернуться к норме. Как и Джеку. Хорошо, когда рядом много хороших людей. Хорошо, когда ты в безопасности.

Причер посмотрел на нее и чуть улыбнулся.

— Если почувствуешь что-то не так, ты не стесняйся. Позволь мне помочь. Я кое-что об этом знаю. — Она глянула на часы. — У меня назначена встреча с пациентом, мне уже пора. Я просто хотела с тобой об этом поговорить. Не бери в голову, — сказала она и спрыгнула с табурета.

Уэсу Лэсситеру не пришлось идти в суд. Прокурор и адвокат Уэса пришли к консенсусу по поводу соглашения о признании вины [45] , и это Пейдж совершенно не устраивало. Судья был разочарован, что Лэсситер нарушил условия освобождения под залог своими звонками и попытками помириться, но в итоге он приговорил его к сорока пяти дням заключения, пяти годам условного срока и двум тысячам часов общественных работ. Кроме того, он был обязан каждый день посещать встречи «Анонимных наркоманов» [46] . Запретительный ордер оставался в силе, как и опека над Крисом. И Уэса сразу же отправили в тюрьму отбывать срок.

— Я знаю, что тебе сейчас так не кажется, но ты победила, — убеждала Бри Пейдж по телефону. — Он не вышел сухим из воды и сильно подмочил репутацию. Да, ему дали небольшой срок, но и этого может оказаться достаточно, чтобы он изменил свое поведение. Тюрьма место неприятное. Злобное и опасное. И ходят слухи, что ему придется оформить личное банкротство, чтобы заплатить адвокату, а это означает, что ты получишь свою долю по разделу имущества.

— Это меня не волнует. Его деньги мне не нужны. Я просто хочу быть в безопасности.

— Я знаю, — сказала Бри. — Но было три шанса из пяти, что он получит сорок пять дней в тюрьме вкупе с угрозой судьи дать ему десять лет, если он снова попадется. Правда.

— Почему же я не чувствую себя победительницей? — пожаловалась Пейдж.

— Потому что ты боишься, — ответила Бри. — Я бы тоже боялась на твоем месте. Но я считаю, что все нормально. Его никто не отпустил на все четыре стороны. И угроза получить по полной за один звонок тебе или визит должна хорошо его сдерживать в ближайшие пять лет. Может, за это время он сдвинется с мертвой точки. Я не питаю больших надежд, что он станет другим, но, может, он найдет себе новую цель. Боже, пусть действительно найдет.

— То ли ты меня таким образом подбадриваешь, то ли это самые ужасные слова, которые я когда-либо слышала.

— Я знаю, — сказала Бри. — Но такова жизнь.

Пейдж информировали, что дом выставлен на продажу и требуется ее подпись. Адвокат прислала ей бумаги о ликвидации личного пенсионного плана и закрытии пенсионных счетов. Туда же входили закрытые счета (чековые и валютные), кредиты и ипотека.

Однажды, улучив тихий, спокойный момент, Причер спросил у нее:

— Ты переживаешь из-за денег?

— Нет, из-за того, что так и не освобожусь от него. Я не хочу жить в страхе.

— Я могу только пообещать — я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была в безопасности. Но раз уж ты получишь немного баксов, может, тебе стоит отложить их на экстренный случай. Чтобы были под рукой, если вдруг покажется, что есть опасность. Я все сделаю, чтобы тебе помочь.

— Джон, я знаю. Мне жаль, что ты так зациклился на этом психе, который боится собственной тени.

— Я не зациклился. — Он улыбнулся. — Я вообще никогда не циклюсь. Я живу простой жизнью, Пейдж. И никогда много не думал о деньгах. Может, нам стоит поговорить немного об этом?

— Может, лучше не надо? — попросила она. — Деньги и вещи были очень важны для Уэса. Он из кожи вон лез, желая стать богатым, обладать дорогими вещами и выглядеть преуспевающим. Это оставляло такой неприятный привкус, что, когда по почте приходили чеки, я даже не могла заставить себя их обналичить!

— Я понимаю, — сказал Причер. — Просто я хочу, чтобы ты знала, что вы с Крисом — моя семья и тебе не нужно волноваться о своем будущем. И будущем своего сына.

— Когда я сравниваю свою жизнь с тем, что было раньше, то понимаю: сейчас я чувствую себя богаче. У меня есть все, что нужно. Мы с Крисом сейчас гораздо лучше обеспечены.