Гюрята в ответ смолчал.

До тайного стана Свенельда Жар добрался только под утро. Ещё в полуверсте от крепости его окликнул чей-то голос. Сперва Жар было пополохнулся, да голос показался знакомым:

— Жар, ты, что ль?

— Я, — отозвался ирпенич, отрывая руку от рукояти ножа. — Воевода на месте ли?

— Тут, — в кустах кто-то зашевелился, — с тропы убирали настороженный самострел. — Проезжай. Стряслось чего-то?

Жар не ответил и пустил коня вскачь.

Дозорный несколько мгновений озадаченно глядел ему вслед, усиленно пытаясь понять, потом почесал в затылке, тряхнул головой и поволок самострел обратно на тропу. Толстая, в два пальца стрела глядела острожалым концом в прогал в кустах. Заденет ногой жилку человек — и получит стрелу в грудь, всадник лишится коня. А особая бечёвка, к жилке прилаженная, дёрнет в остроге ботало.

Никто не подойдёт незаметно к нынешней Свенельдовой твердыне, хоть от неё до княжьего владения на Перевесище всего вёрст сорок.

Первым, кого Жар увидел в остроге, был Варяжко. Гридень стоял на крыльце воеводской избы, уперев руки в бока, и глядел, как бьются на дворе на мечах четверо воев — двое нападали, двое отбивались. Пыльно-оружный клубок катался по двору туда-сюда, кружился на утоптанной земле, звеня клинками. Смотрелось красиво, и Жар невольно залюбовался, придержал коня. А вот у Варяжко на губы медленно наползала презрительная усмешка. Наконец, он не выдержал:

— А ну, стой!

Вои остоялись, радуясь про себя нежданной передышке. Рано радовались, — подумалось Жару.

— Кто так рубит? — спросил Варяжко с ледяным презрением. — Ты ж не только в ворога, ты и в корову не попадёшь! А ты? Ты меч держишь, как старуха коромысло. Какие вы, на хрен, вои?!

Четверо молчали. Варяжко с презрением плюнул и, вскинув руки, потянул из-за плеч враз оба меча:

— А ну-ка, все вчетвером против меня.

Вот ныне они уж точно не радовались. Но двинулись к гридню, подымая мечи и охватывая его полукольцом.

Всё случилось быстро. Варяжко дозволил воям взять себя в кольцо и взвился молниеносным вихрем ударов. На миг Жару показалось, что меж теми четверыми мечется какой-то лютый многорукий зверь. Мечи разбросали в стороны ослепительные солнечные зайчики, свист клинков смешался со звоном ударов. Вои один за другим покатились на траву, обезоруженные и побитые, — Варяжко бил хоть и плашью, но в полную силу, отвешивая мечом хлёсткие удары, словно дубиной.

Когда все четверо были повержены, гридень замер на миг, потом кинул в ножны оба меча и процедил сквозь зубы:

— Учитесь, щенки.

Обернулся, чтоб уйти, но столкнулся взглядом с Жаром.

— Ба! — воскликнул он. — Дружище Жар! Здорово!

— Гой еси, Варяжко, — усмехнулся ирпенич, спешиваясь. — Воевода в избе ли?

Не дожидаясь ответа, он двинулся к крыльцу.

— Что-то важное?

Жар покачал головой, вытянув губы трубочкой и словно говоря — может, а может, и нет.

— Добро, — Варяжко пошёл с ним рядом, бросив через плечо воям. — А вы продолжайте. Увижу в окно, что перестали — выйду и повторю.

— Новики? — указал за плечо Жар. Варяжко только хмуро усмехнулся, и ирпенич полюбопытствовал. — А чего это ты с ними так жёстко?

— Некогда мягко, — вздохнул Варяжко. — Времени мало, а их больно много…

— Сколь?

— Не менее сотни за последние дни прибыло, — нехотя процедил Варяжко. — И ведь как только дорогу находят. А из сотни той половина — неумехи, вот вроде этих. А тут того и гляди начнётся…

— Уже, — уронил Жар сумрачно.

— Что — уже? — не понял Варяжко и растерянно хлопнул ресницами.

Жар не ответил, привязал коня к коновязи, поднялся на крыльцо и огляделся.

В остроге и впрямь стало мало не вдвое больше народу — сразу от ворот он этого не заметил. Туда-сюда сновали вои, на конюшне ржали кони, где-то за избами звенел молот кузнеца, и пыхала жаром походная кузня, от изб вкусно тянуло свежим хлебом, жареным мясом пареной репой и печёным луком. У Жара, не евшего со вчерашнего вечера, в желудке заурчало. Он сглотнул, но, наткнулся на насмешливый взгляд гридня, разозлился и на него, и на себя и буркнул:

— Пошли.

Свенельд сидел за столом, опершись подбородком на руки, и что-то читал, едва заметно шевеля губами. Обернулся на скрип отворяемой двери и невольно встал:

— Жар?!

Варяжко прошёл в горницу следом за ирпеничем, уселся, лавку в углу, кивнул Жару: садись, мол, и ты.

Жар собрался с духом и, избегая глядеть в глаза воеводе и гридню, быстро рассказал про то, что стряслось третьего дня в Ирпене. Когда он договорил, в избе на миг упало молчание, да такое, что в ушах звенело. Потом Варяжко смачно, непристойно и цветисто-весело выругался. Свенельд осёк его коротким движением руки и кивнул вестоноше: