Потом мы поговорили немного об урагане Альма, потом о циклоне и антициклоне, потом о заморозках и о метели, которая была у нас прошлой зимой, а до Москвы не дошла. Потом Марулька потащила платье, которое гладила, Татьяне Петровне в ее комнату, а я подняла глаза на моего Корнелия Вандердекена. И обомлела!

На том месте, где он висел, опять было пусто! И «Утреннего леса» не было! И «Девочки с Луной»! И «Сказки»! Опять исчезли самые лучшие картины!

— Марулька! — закричала я. — Опять?! В сарай?! Там же дождик!

Марулька тут же прибежала и успокоила меня. Картины унесли в какую-то мастерскую, чтобы вставить их в новые рамы. Неудобно же везти их на выставку в таких ободранных рамах. Сказала мне это Марулька каким-то жалким шепотом и почему-то ужасно покраснела.

— А надолго их увезли? — спросила я подозрительно.

— На неделю, — ответила Марулька и опять покраснела.

Потом она села рядом со мной и снова принялась тереть коленку, словно ушиблась она, а не я. Терла и терла, пока я ее не спросила.

— Тебя блохи кусают, что ли?

— Знаешь что… — прошептала Марулька.

— Что?

— Не надо никому ничего говорить про вчерашнее.

— Еще вчера об этом сказала!

— Ага, — пролепетала Марулька. — Все равно ведь скоро все само собой выяснится.

— А что выяснится? Как это все выяснится?

— Ведь она же… Та, в плаще, сказала, что придет к нам еще, — прошептала Марулька. — Разве не помнишь? Когда она уходила, то сказала, что придет.

Кто-то подбросил мне за шиворот целую пригоршню мурашек. Но я не стала чесаться, как Марулька. Я очень спокойно ответила:

— Ладно. Пусть приходит. Подождем. Выясним. Я могу молчать хоть тысячу лет.

После этого я больше ни о чем с Марулькой разговаривать не стала, хотя можно было бы еще кое о чем поговорить. Подумаешь! Ведет она себя так, словно и не трусила вчера совсем! Словно это я, а не она бродила вчера по дому и заглядывала за газовую плиту! Не хочет переживать — пожалуйста!

Я встала и сказала, что у меня дела, что у меня давно эти дела, да все никак не выберу время их переделать. Я так и знала, что она попросится идти со мной. Когда она попросилась, я сказала, что у меня такие дела, где она мне совершенно не нужна и даже мешать будет. К тому же, помнит ли она о том, что у нас наружная дверь уже целый месяц не закрывается на ключ, потому что перекосилась, и что поэтому кому-то нужно обязательно сидеть дома? А Татьяна Петровна дверь, конечно, караулить не будет. Разве Марулька Татьяну Петровну не знает? А Санька сидеть дома тоже сегодня не может, Саньке тоже нужно кое-какие дела переделать. Я тут же высунулась в окно и крикнула во двор Саньке, чтобы он сбегал на берег и посмотрел, открыт ли тот киоск на набережной, в котором продают всякие бериллы, опалы и все остальное барахло. Я знала, если услать Саньку на берег, то он там застрянет надолго.

Потом я помахала Марульке на прощанье рукой и ушла. Мне нужно было обязательно, во что бы то ни стало рассказать кому-нибудь про то, что у нас случилось, иначе я бы просто не выдержала, просто бы умерла! Я решила пойти к Фаинке Кругловой.

Но сначала я вышла во двор и обошла наш дом кругом.

Та стена, где были окна кухни, считалась глухой, хотя там все-таки были окна — два кухонных и третье, маленькое, наверху, одно из трех окошек башенки. Больше ни окон, ни фонарей, ни чего-либо другого, что может светиться, здесь, на этой стороне дома, не было. Я постояла-постояла, посмотрела-посмотрела, подумала, что, пожалуй, мама вчера не зря пела мне ту песенку. Такое может только присниться. Я пошла к Фаинке.

По дороге к Фаинке я придумала, как сделать, чтобы Фаинка не догадалась, что эта история случилась именно у нас в доме. Я решила сказать, что будто бы эту историю рассказала мне одна знакомая девчонка, которую Фаинка не знает, даже в глаза ее никогда не видела. Может быть, даже вообще эта девчонка не из нашего города! Божьих коровок я заменила майскими жуками, а жабу черным рыцарем. В книгах из Фаинкиного шкафа были сплошные черные рыцари, которые обязательно устраивали людям пакости. Я собиралась рассказать эту нашу историю, то есть уже не совсем нашу, потому что там были майские жуки и черный рыцарь, и спросить у Фаинки, что она обо всем этом думает.

— А! Люська! — воскликнула Фаинка, увидев меня. — Отгадай, что я изобразила?

— Не надо! — завопила я так, что Фаинка испугалась по-настоящему, без переживаний. — Не надо, пожалуйста! А то у меня мало времени!

— А у меня, думаешь, его много? — обиделась Фаинка. — Я только одна за вас всех и отдуваюсь! «Фаинка такая, Фаинка сякая! Фаинка куртку у дяди украла». А сами на свидание с Колькой Татаркиным бегаете!

— Кто… бегает?