Шрифт:
В «Поэме воздуха» эти строки буквально передают прерывистое дыхание поэта, понимающего, что все – там.
Там все ему: и княжество, и рать, И хлеб, и мать, – писала Цветаева в 1921 году, в «Стихах к Блоку».
Так, локативы-наречия, по-разному трансформируя оппозиции там – здесь, вниз – вверх, нигде – всюду и т.д., становятся моделирующими категориями: выстраивают уникальную пространственную, «очеловеченную» модель.
Иногда значение места, движения и действия передается через самые статичные образы, например, таковым является слово стол в одноименном стихотворении (1933).
Мой письменный верный стол!Спасибо за то, что шелСо мною по всем путям.Меня охранял – как шрам.Мой письменный вьючный мул!Спасибо, что ног не гнулПод ношей, поклажу грез –Спасибо – что нес и нес…К себе пригвоздив чуть свет –Спасибо за то, что – вследСрывался! На всех путяхМеня настигал, как шах– Беглянку.– Назад, на стул!Так, свой путь по всем путям автор передает через образ-символ стола, который, как и сам поэт, весь в движении и в поисках. Совмещение так называемого открытого пространства (все пути) в закрытом пространстве (стол) способно передать ощущение поэта считать своими даже чужие места, лишь бы там был письменный стол. Так, подчеркивается первичность начала творческого над пространственным началом.
Так, лексемы дом, стол как имена, номинирующие реальные статичные объекты и не имеющие непосредственного отношения к пространственным типам значений, в лирике Марины Цветаевой выражают самые неожиданные оттенки локативности. Дом у Марины Цветаевой, прежде всего, – это свое, защищенное земное пространство-территория, в то же время территория духовная уже в самом начале ее творческого пути. Концепт дом был проанализирован во многих работах, посвященных творчеству М. Цветаевой (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, В.А. Маслова и др.), поэтому и здесь мы сочли целесообразным включить только тот материал, который в той или иной степени оставался вне поля внимания ученых-лингвистов. Дом в стихотворениях и поэмах Марины Цветаевой – это и дом родительский (в Трехпрудном и «Борисоглебский дом»), это и Москва, и вся Россия, и весь мир: расширение и сужение этого понятия зависит от многих факторов в ее жизни. Старый родной дом (1919):
Два дерева ходят друг к другу.Два дерева. Напротив дом мой.Деревья старые. Дом старый.Или же: «так мало домашний дом» (1935):
Бой за су-ще-ство-ванье.Так и ночью и днемВсех рубах рукавамиС смертью борется дом.Причем, это необязательно возраст, то есть нельзя сказать, что в раннем творчестве автора дом – это отцовский дом, со временем понимание расширяется и углубляется. Уже юный автор «у себя дома» (1918) ощущал собственную сущность, совсем молодой Марина Цветаева ассоциировала смерть с дверью из дома.
Не крадущимся и перешибленным зверем, –Нет, каменной глыбоюВыйду из двери –Из жизни. – О чем жеСлезам течь,Раз – камень с твоихПлеч!Разлука, 1921В «Поэме конца» образ дома предстает как нечто отвлеченное и необъяснимое:
Мысленно: милый, милый.– Час? Седьмой.В кинематограф, или?...Взрыв: – Домой!Дальше идет это домой в бесконечных вариациях:
Братство таборное, –Вот куда вело!Громом на голову,Саблей наголо,Всеми ужасамиСлов, которых ждем,Домом рушащимся, –Слово: дом.Заблудшего баловняВопль: домой!Дитя годовалое:«Дай» и «мой»!Мой брат по беспутству,Мой зноб и зной,Так из дому рвутся,Как ты – домой!Конем, рванущимся коновязь–Ввысь! – и веревка в прах.– Но никого дома ведь!– Есть в десяти шагах:Дом на горе. – Не выше ли?– Дом на верху горы.Окно под самой крышею.– «Не от одной зари.Горящее?» Так сызноваЖизнь? – Простота поэм!Дом, это значит: из домуВ ночь…Дом (эта лексема в цветаевских текстах полисемична и полифункциональна) выступает в том числе и как средство активизации признака дальности и его гиперболизации. Как и другие концептуальные лексемы, дом у поэта амбивалентен, это своеобразные вариации везде и нигде.
В передаче пространственных значений в цветаевских текстах огромную роль играют предлоги, релятивные слова, обладающие в русском языке многочисленными типами значений: за Родину, за брата (цель), за ночь (время). В поэзии Марины Цветаевой предлоги-релятивы, прежде всего, уточняют и конкретизируют, интенсифицируют и актуализируют локативные значения. Этому способствует многое: чрезмерно высокая их активность, нетрадиционное разбиение предлогов от имени, изолирование их от последующего слова в конце строки и т.д. Так предлог перетягивает на себя, а иногда даже и вбирает в себя значение всего сочетания с локативным значением, например, в следующих строках главное слово за, ведь здесь – нельзя!
Здесь – нельзя.Увези меня заГоризонт!В «Ханском полоне»:
Ни таганаНет, ни огня.На меня, на!…– Где же, сирота,Кладь-твоя-дом?– Скарб – под ребром,Дом – под седлом…В поэме «Лестницы» предлог до совмещает значение не только пространственное, но и названия ноты: так возникает ассоциация поющих пространств: