— Дай Богъ, но для большей врности мы перемнимъ квартиру, чтобы меня не такъ скоро отыскали.

И графъ, и графиня оказадись правы: супруги Скоттъ не спрашивали больше лотерейныхъ нумеровъ, но, конечно, очень подходили подъ опредленіе «мошенники».

Въ начал 1777 года Каліостро перехалъ на другую квартиру, какъ-разъ попавъ въ тотъ домъ, гд верхнее жилье снимала Мзри, но послдняя только раскланивалась при встрчахъ, не длая попытокъ вытянуть у графа деньги и не стараясь сблизиться съ Лоренцой. Ея видъ заставлялъ подозрвать какой-то планъ, который и не замедлилъ обнаружиться. Можетъ-быть, графъ и подозрвалъ его, и имлъ предчувствія, но 7-го февраля его очень удивилъ вечерній визитъ судебнаго пристава и шести полицейскихъ, явившихся, чтобы арестовать его за долгъ Мэри Фрей въ размр двухсотъ фунтовъ стерлинговъ.

Каліостро отвтилъ, что онъ не знаетъ никакой Мэри Фрей, не подозрвая, что миссъ Мэри Фрей и мистриссъ Скоттъ — одно и то же лицо, и что онъ никому ничего не долженъ, но ему показали бумагу, гд его долгъ подтверждается клятвенными заявленіями самой миссъ Фрей и двухъ свидтелей.

Каліостро пожалъ плечами и хотлъ-было уже идти за сбирами, какъ вдругъ въ сосдней комнат послышадся шумъ и звукъ ломаемой мебели. Быстро отворивъ двери, онъ увидлъ, что двое людей старались открыть стнной шкапъ, гд хранились его рукописи и разныя мелкія, необходимыя для опытовъ, вещи, межъ тмъ какъ разбросанныя бумаги, вскрытое бюро и вообще полный безпорядокъ яспо показывали, что злоди опредленно чего-то ищутъ, пренебрегая цнностяма и деньгами, которыя лежали нетронутыми.

— Арестуйте взломщиковъ вмст со мною! — закричалъ графъ, обращаясь къ полицейскимъ, — какого еще надо доказательства ихъ преступленья?!

— Мы дйствуемъ на основаніи закона! — отвчалъ одинъ изъ нихъ, косоглазый, котораго Каліостро гд-то видлъ.

— Они дйствуютъ на основаніи закона! — какъ эхо повторили полицейскіе.

Графъ яро оглянулся, но сдержался, только, скомкавъ платокъ, бросилъ его въ стну и презрительно воскликнулъ:

— Законъ!

Потомъ прибавилъ насмшливо:

— Для васъ будетъ совершенно безполезно то, чего вы ищете, какъ греческая грамматика водовозу.

— А разв графъ знаетъ, что мы ищемъ? — обратился къ нему косой.

Каліостро не отвтилъ на вопросъ, но, выходя изъ дома, остановился и произнесъ торжественно:

— Вы думаете, мн трудно было бы освободиться отъ васъ сейчасъ же и всмъ доказать свою невинность? Но еще не пришло время. Пусть совершается правосудіе, чтобы обратившіе на меня его мечъ отъ него же погибли!

Мистеръ Скоттъ (теперь Каліостро точно узналъ его) отвтилъ:

— Къ сожалнію, англійское правосудіе, какъ и всякое, иметъ не только глаза завязанными, но и уши заткнутыми, такъ что ни прекрасныя рчи, ни важныя мины на него недйствуютъ. Оно только взвшиваетъ, а иногда и вшаетъ.

Но графъ самъ былъ похожъ на емиду: ничего не слыша и даже, кажется, не видя, онъ шлепалъ по грязи между полицейскими, изрдка взглядывая на пасмурное лондонское небо.

Дйствительно, сворованная мистеромъ Скоттомъ книга, гд были записаны изысканія графа о лотерейныхъ билетахъ, и коробочка съ краснымъ порошкомъ, оказались совершенно ненужными. А между тіэмъ вся исторія была затяна именно для того, чтобы добыть этотъ манускриптъ, съ помощью котораго, по увренію Вителлини, и безъ Каліостро можно было угадывать номера, и красный порошокъ, необходимьій для обращенія любого металла въ золото. Мошенники воспользовались англійскимъ закономъ, по которому кредитору, подтвердившему подъ присягой и нашедшему двухь клятвенныхъ свидтелей, что такой-то ему долженъ, давалось право нодвергнуть аресту должника. Надясь во время суматохи выкрасть нужное имъ, Скоттъ самъ отправился вмст съ полицейскими, часть которыхъ была съ ними въ дол.

Вителлини долго разсматривалъ рукопись со всхъ сторонъ, наконецъ, объявилъ, что часть ея написана по-еврейски. Привлеченный по этому случаю къ длу мистеръ Симонсъ, оптикъ, сказалъ, что книга написана по-арабскн. Не имя возможности найти араба, Скоттъ посовтовалъ Вителлини почитать ее, перепернувши зеленый козырекь задомъ напередъ, лишилъ его участья въ будущемъ барыш, а самъ подалъ еще дв жалобы на графа, обвиняя его въ вымогательств и колдовств.

Англійское правосудіе длилось почти годъ, пока не обнаружилась истина, и графъ Каліостро не былъ оправданъ. Даже поручители отъ него отказались и, похитивъ изъ мста его жительства, перевезли въ Кингсбенгеву тюрьму. То его отпускали на поруки, то сажали въ темницу, то разлучали съ Лоренцой, то вновь соединяли, но графъ хотлъ, чтобы все шло чисто-юридическимъ путемъ, и только въ декабр 1777-го года Каліостро, оправданный, реабилитированный, покинулъ Лондонъ, потерявъ за время суда три съ половиной тысячи гиней.

Оправдались и слова графа относительно меча правосудія. Изъ четырнадцати главыхъ его обвинителей и судебныхъ враговъ въ теченіе года десять умерло, не будучи ни старыми, ни особенно болзненными, и только четверо остались въ живыхъ, завидуя мертвымъ: прокуроры Райнольсъ и Айлетъ, выставленные къ позорному столбу за лжесвидтельство, судебный приставъ Саундерсъ, заключенный въ тюрьму, и, наконецъ, мистеръ Скоттъ, скрывшійся въ глубь Шотландіи, гд, безъ друзей, безъ крова, онъ влачилъ свое существованіе, съ ненавистью видя богатство и благосостояніе другихъ.

И Мэри Фрей съ чистыми глазами, и старый Вителлини съ зеленымъ козырькомъ, и добрая синьора Блевари — вс, вс ушли въ ту страну, гд нтъ ни лотерей, ни табакерокъ, ни судовъ, кром нелицемрнаго Божьяго суда.

Посл Лондона Каліостро больше года провелъ въ странствіяхъ, хотя и вся его жизнь со времени отъзда изъ Рима— не что иное, какъ странствіе, не только въ томъ смысл, что всякій рожденный человкъ есть путникъ на земл, но и въ смысл самаго обыкновеннаго кочеванія съ мста на мсто. Пробывъ нкоторое время въ Брюссел, гд онъ нсколько поправилъ свои разстроенныя денежныя дла, отчасти получивъ субсидіи отъ друзей, отчасти увеличивая брилліанты, графъ постилъ Голлаидію, Льежь и многіе города Германіи. Будучи посвященнымъ масономъ, онъ повсюду встрчалъ сердечный привтъ у братьевъ-каменщиковъ и вступилъ въ голландскую ложу, называемую «большою», и въ льежскую «Совершеннаго равенства». Везд онъ высказывалъ свои убжденія относительно доктрины и ритуала, изложенныя имъ впослдствіи подъ названіемъ «Египетскаго посвященія», совтовалъ остерегаться суеврія и политики и старался уничтожить вліяніе португальца Хименеса и англійскаго раввина Фалькъ. А Фалькъ былъ не послдній чародй: это онъ далъ гердогу Орлеанскому талисманъ, разбить который впослдствіи удалось только молитв г-жи de la Croix. Тогда Филиппъ Эгалите поблднлъ въ конвент и лишился чувствъ.