По-моему, вопрос этот лучше всего сформулировали в одной из своих песен Дэвид Бирн и его группа «Токинг хэдс»: «Как я сюда попал?»

«Сюда», то есть в Верховный суд Нью-Йорка, а точнее, в кресло за столом защиты. Справа от меня сидела Терри Гарретт, слева — Виктор Гласс. Этакий адвокатский сандвич, в котором мне досталась роль куска ветчины.

Но первым делом вопрос: «Как я сюда попал?»

Со времени первой нашей встречи в офисе Виктора Гласса прошло семь месяцев. Семь месяцев моего знакомства с Терри Гарретт. И все они были посвящены прохождению ускоренного курса американского законодательства.

Урок первый: опасайтесь бесплатного медицинского обслуживания.

В тот день мы перебрались из просторного офиса Виктора в тесную комнату для допросов Двенадцатого участка.

Две представленные там команды были равны по численному составу. По одну сторону стола сидели детективы Трентино и Лопес. Им составлял компанию помощник окружного прокурора Гленн Хеммерсон — худой сорокалетний мужчина с темными глазами, большими ушами и стрижкой, наводившей на мысль, что либо сам он, либо его парикмахер проходил армейскую службу.

По другую сторону стола расположилась моя команда: Паркер, Терри и Виктор. Три с половиной, три с половиной и четыре сотни в час соответственно. Паркер несколько облегчил мое финансовое бремя, предоставив мне на правах лучшего друга скидку — ровно сто процентов. К тому же он отдал меня в очень умелые руки.

Терри умела, что называется, «подать себя». Двум детективам было решительно наплевать, как она выглядит, зато Хеммерсона Терри определенно взяла за живое. И потому всякий раз, как она вступала в разговор, ее взгляд — длинные ресницы и все прочее — неизменно упирался в Хеммерсона. А тот получал от этого слишком большое удовольствие, чтобы заподозрить нечто неладное.

Кроме того, с нами был Виктор.

Никогда еще не видел я человека, способного вот так контролировать всех, кто находится в комнате. Он был высокомерен, задирист, дерзок. Какая часть его поведения представляла собой чистое актерство, я бы сказать не взялся. Зато мог с уверенностью утверждать, что он обладал способностью держать наших противников на коротком поводке, а стало быть, и управлять ходом встречи.

Однако какое бы удовольствие я ни получал, наблюдая, как с детективов Лопеса и Трентино спадает все их самодовольство, отрицать весомость собранных ими улик не приходилось. Все складывалось хуже, чем я ожидал.

Я появился на месте преступления по причине, само существование которой доказать не мог. Удар первый. Орудие убийства принадлежало мне. Удар второй. И мотив преступления. Откуда он взялся? Из библиотеки моей же квартиры. Нам наконец стало ясно, что означали указанные в списке изъятого «Различные документы».

Собственно, документ был один — отпечатанное на машинке и подписанное письмо, которое Конрад Берч, по всей видимости, прислал около месяца назад. Когда Хеммерсон выложил передо мной на стол копию этого документа, я мысленно воспроизвел события вечера, проведенного мной в обществе Таинственной пациентки. Шутя и улыбаясь, она подкинула мне письмо. И нанесла третий удар.

Я прочитал письмо. Виктор, Терри и Паркер, столпившись за моей спиной, тоже прочитали его. Два коротких абзаца. Конрад Берч извещал меня, что ему не нравится избранный мной способ лечения. Некая банковская ошибка не позволяет ему перевести мне деньги сию же минуту. Впрочем, подчеркивал он, ничего страшного не случилось. Скоро все будет улажено. А до этого времени мне придется потерпеть.

— Можете вы объяснить нам, доктор Ремлер, о чем, собственно, идет речь в этом письме? — осведомился Хеммерсон.

— Нет, этого он не может, — мгновенно, не дав мне ответить, сообщил Виктор. — И не сможет, пока мы не получим результаты графологического анализа подписи.

— Ладно, — сказал Хеммерсон. — Но, возможно, настало время вторично задать доктору Ремлеру вопрос, на который он уже один раз ответил.

И Хеммерсон обратился ко мне:

— Вы знали Конрада Берча?

Я глянул на Виктора — тот не повел и бровью.

— Мистер Берч был пациентом доктора Ремлера, — сказал Виктор. — Правда, в течение лишь одного сеанса.

— Простите? — полным неверия тоном переспросил Хеммерсон.

— Вы слышали, что я сказал, — отозвался Виктор. Он достал из папки копию полученного от Милы чека Берча.

Хеммерсон просмотрел чек.

— Почему же ваш клиент солгал?

— Сохранение личности пациента в тайне — профессиональная обязанность доктора Ремлера.

— Имеющая целью не навредить пациенту. Но пациент был уже мертв. Убит, могу я добавить.

— Это ничего не меняет.