– Ты шутишь?

– Про что? Про печь - да. Про боль - нет… Где ты гуляла, Лили?

Лира вздохнула, отогреваясь в его объятиях.

– Я… я ездила в Дону. Там переворот. То есть, я не знаю подробностей, но… Похоже, Король убит. Или он покончил жизнь самоубийством - непонятно. Думаю, мы скоро всё узнаем из газет.

– Лили, ты с ума сошла! Я сбился с ног, разыскивая тебя!

– Я выполняла задание госпожи Вако.

– О, леди, так вы, наконец, определились, чью сторону примете в войне? Что за задание? Почему мы не могли отправиться на него вместе?

– Поиск Макты, - Лира замолчала, придумывая оправдание.
– Это требовало от меня обращения к силе Бездны, а ты не любишь, когда я говорю Её голосом… - наконец нашлась она.

– Глупости! Из-за Дэви и Макты в опасности сейчас весь мир, так что обращение к этой способности вполне оправдано! Никуда вас больше не пущу одну, леди!

– Да, ты прав, - Лира успокоенно вздохнула.

– Я поговорил с Мирой о новом убежище для нас. Это в Термине, к западу от Карды. Старый дом моей матери.

Лира улыбнулась и крепче прижалась к мужчине, чтобы не потерять биение его сердца. Он уже не вздрогнул от боли этого касания.

– Ты же пойдешь со мной… в дом моей матери?
– тихо вымолвил Ульрик.

Лира только кивнула, носом уткнувшись в его грудь. Дверь в подвал захлопнулась с довольным лязгом капкана, получившего новую жертву. Птичка попала в клетку! Но Лира не испугалась. Здесь была печь, согревающая тело, и объятия любимого, согревающие душу. А что ещё нужно для счастья?

Глава 31

БЕСЕДЫ

– “Гроздья” захватили улицы Доны, - сообщил Адам, сворачивая газету.
– Король “вероломно убит”. Из всех Арденсов в живых остался один Давид Гесси. Дэви наверное в бешенстве. Макту он захватил, но Арденсов и Лиру Диос у него из-под носа увели охотники.

– Быстро Гесси провернул свой план, - заметил Гектор.
– Охотники опять опережают нас, но это ненадолго.

– Арденсы убиты, а я не чувствую, что утратила в силе, - задумчиво сказала Хелена.
– Выходит, слухи о связи вампиров и Арденсов были лишь слухами?

– Исчезновение Арденсов может не влиять на вампиров, но исчезновение вампиров повлияло бы на Арденсов, - отрезал Гектор.

Вечерние беседы в гостиной стали традицией. Вампиры просыпались и читали утренние газеты, к ним присоединялся Гектор, усталый и язвительный после дня в лаборатории. В начале мая вся компания перебралась в Карду и обосновалась в доме Митто. Гектор объяснил необходимость переезда на север близостью Карды к источнику Бездны и убеждал, что в бурлящей от революционных идей Доне нечего делать.

Теперь под лаборатории было отведена половина старого дома Митто. Чтобы докупить необходимое оборудование, Гектору пришлось продать квартиру своих родителей в Доне. Из старой обстановки в северный город Долус перевёз только гравюру и повесил её в своей новой спальне.

Исследования проклятия carere mortе продолжались. Направление “искусственных вампиров” пока было оставлено, учёные сосредоточились на случайно открытой substantia incognita или subinco - перламутровой “живой” жидкости и её необычных свойствах…

– “Subinco - лишь половина искусственного аналога проклятия carere morte. Крайне взрывоопасное вещество. Должно быть нечто, стабилизирующее его состояние, и, полагаю, верно будет назвать это нечто второй половинкой проклятия”, - так заявил мне сегодня глава нашей учёной группы, - поделился Долус. Он взял со столика бокал Адама, до половины наполненный кровью, принюхался и усмехнулся, должно быть, своим воспоминаниям о вампирской жизни.

– И чем это “нечто” может являться?
– машинально спросил вампир и потянулся забрать свой бокал. Гектор выразительно пожал плечами:

– Учёные сошлись на том, что это не электромагнетизм. Искать следует во всём многообразии иных энергий.

– И ты думаешь, когда эта половина будет найдена, мы получим искусственных carere morte?
– приняв от Гектора свой бокал, Адам сейчас же брезгливо поставил его на столик. Тонкие стеклянные стенки были тёплыми - смертный прикосновением согрел их, а вампира в последнее время всё больше раздражали люди. Он ненавидел каждую их особенность.

Презрение Адама не укрылось от Гектора. Но смертный не подал виду: