— Оно стало нынче ужь слишкомъ легко, замтилъ Краггсь,

— Что, вести процессъ? спросилъ докторъ.

— Да вс, отвчалъ Краггсъ. — Теперь все стало какъ-то слишкомъ легко. Это порокъ нашего времени. Если свтъ шутка (я не приготовился утверждать противное), такъ слдовало бы постараться, чтобы эту шутку было очень трудно разыграть. Слдовало бы сдлать изъ нея борьбу, сэръ, и борьбу возможно тяжелую. Такъ слдовало бы; а ее длаютъ все легче да легче. Мы смазываемъ масломъ врата жизни, а имъ слдовало бы заржавть. Скоро они начнутъ двигаться безъ шума, а имъ слдовало бы визжать на петляхъ, сэръ.

Краггсъ, казалось, самъ завизжалъ на своихъ петляхъ, высказывая это мнніе, которому наружность его сообщила неимоврный эффектъ. Краггсъ былъ человкъ холодной, сухой, крутой, одтый, какъ кремень, въ срое съ блымъ, съ глазами, метавшими мелкія искры, какъ будто ихъ выскаетъ огниво. Три царства природы имли каждое своего идеальнаго представителя въ этомъ тріо спорившихъ; Снитчей былъ похожъ на сороку или ворону (только безъ лоску), а сморщенное лицо доктора походило на зимнее яблоко; ямочки на немъ изображали слды птичьихъ клювовъ, а маленькая косичка сзади торчала въ вид стебелька.

Въ это время статный молодой человкъ, одтый по дорожному, быстро вошелъ въ садъ въ сопровожденіи слуги, нагруженнаго чемоданомъ и узелками; веселый и полный надежды видъ его гармонировалъ съ яснымъ утромъ. Трое бесдовавшихъ сдвинулись въ одну группу, какъ три брата Парокъ, или три Граціи, замаскированныя съ величавшимъ искусствомъ, или, наконецъ, какъ три вщія сестры въ степи, — и привтствовали пришедшаго.

— Счастливо встрчать этотъ день, Альфъ, сказалъ докторъ.

— Встртить его еще сто разъ, мистеръ Гитфильдъ, сказалъ, низко кланяясь, Снитчей.

— Сто разъ! глухо и лаконически проговорилъ Краггсъ.

— Что за гроза! воскликнулъ Альфредъ, вдругъ остановившись. — Одинъ, два, три — и все предвстники чего-то недобраго на ждущемъ меня океан. Хорошо, что не васъ первыхъ встртилъ я сегодня по утру, а то это дурная была бы примта. Первую встртилъ я Грацію, милую, веселую Грацію, — и вы мн не страшны!

— Съ вашего позволенія, мистеръ, вы первую встртили меня, сказала Клеменси Ньюкомъ. — Она, извольте припомнить, вышла сюда гулять еще да восхода солнца. Я оставалась въ комнатахъ.

— Да, правда. Клеменси первая попалась мн сегодня навстрчу, сказалъ Альфредъ: — все равно, я не боюсь васъ и подъ щитомъ Клеменси!

— Ха, ха, ха! — это я за себя и за Краггса, сказалъ Снитчей: — хорошъ щитъ!

— Можетъ быть, не такъ дуренъ, какъ кажется, отвчалъ Альфредъ, дружески пожимая руки доктору, Снитчею и Краггсу.

Онъ оглянулся вокругъ.

— Гд же…. Боже мой!

И быстрое, неожиданное движеніе его сблизило вдругъ Джонатана Снитчея и Томаса Краггса еще больше, нежели статьи ихъ договора, при заключеніи товарищества. Онъ быстро подошелъ къ сестрамъ, и…. впрочемъ, я лучше не могу передать вамъ, какъ онъ поклонился сперва Мери, а потомъ Граціи, какъ замтивши, что мистеръ Краггсъ, глядя на его поклонъ, нашелъ бы вроятно, что и кланяться стало нынче слишкомъ легко.

Докторъ Джеддлеръ, желая, можетъ быть, отвлечь вниманіе, поспшилъ приступить къ завтраку, и вс сли за столъ. Грація завяла главное мсто, но такъ ловко, что отдлила сестру и Альфреда отъ остального общества. Снитчей и Краггсъ сли по угламъ, поставивши синюю сумку для безопасности между собою. Докторъ по обыкновенію слъ противъ Граціи. Клеменси суетилась около стола съ какою-то гальваническою дятельностью, а меланхолическій Бритнъ за другимъ маленькимъ столикомъ торжественно разрзывалъ кусокъ говядины и окорокъ.

— Говядины? спросилъ Бритнъ, подойдя къ Снитчею съ ножемъ и вилкою въ рук и бросивши въ него лаконическій вопросъ, какъ метательное оружіе.

— Конечно, отвчалъ адвокатъ.

— А вамъ тоже?

Это относилось къ Краггсу.

— Да, только безъ жиру, и получше сваренный кусочекъ, отвчалъ Краггсъ.

Исполнивши эти требованія и умренно надливши доктора (онъ какъ будто зналъ, что больше никто не хочетъ сть), Бритнъ сталъ какъ только можно было ближе, не нарушая приличія, возл Компаніи подъ фирмою «Снитчей и Краггсь», и суровымъ взглядомъ наблюдалъ, какъ управляются они съ говядиной. Разъ, впрочемъ, строгое выраженіе лица его смягчилось: это случилось по поводу того, что Краггсъ, зубы котораго были не изъ лучшихъ, чуть не подавился, при чемъ Бритнъ воскликнулъ съ большимъ одушевленіемъ: «я думалъ, что онъ ужъ и умеръ!»

— Альфредъ, сказалъ докторъ: — слова два, три объ дл, пока мы еще за завтракомъ.

— Да, за завтракомъ, повторили Снитчей и Краггсъ, которые, кажется, и не думали оставить его.

Альфредъ хоть и не завтракалъ, хоть и былъ, казалось, по уши занятъ разными длами, однакоже, почтительно отвчалъ:

— Если вамъ угодно, сэръ.

— Если можетъ быть что нибудь серьёзное, началъ докторъ: — въ такомъ….

— Фарс, какъ человческая жизнь, договорилъ Альфредъ.

— Въ такомъ фарс, какъ наша жизнь, продолжалъ докторъ: — такъ это возвращеніе въ минуту разлуки двойного годового праздника, съ которымъ связано для насъ четырехъ много пріятныхъ мыслей и воспоминаніе о долгихъ, дружескихъ отношеніяхъ. Но не объ этомъ рчь и не въ томъ дло.