Мы видли, какъ мистриссъ Бэйнисъ, посовтовавшись съ генераломъ, тайно пригласила маіора; она хотла, что бы дядя Шарлотты увезъ её въ Туръ и образумилъ её, тогда безумная страсть Шарлотты къ Филиппу прошла бы. А если бы онъ осмлился послдовать за нею туда, то ея тётка и дядя, два дракона добродтельной осторожности, будутъ стеречь и оберегать её. Тамъ если мистриссъ Гели не перемнитъ своихъ мыслей, она и сынъ ея легко могли занять постъ въ Тур, гд, въ отсутствіе Филиппа, молодой Уальсингэмъ могъ свободно говоритъ о своей страсти. Самое лучшее въ этомъ план была разлука влюблённыхъ. Шарлотта опомнится — мистриссъ Бэйнисъ была уврена въ этомъ. Двушка не позволяла себ никакихъ вспышекъ до этого внезапнаго мятежа за обдомъ, а мать, всю жизнь распоряжавшаяся дочерью, думала, что она она еще въ ея власти. Она не знала, что Шарлотта уже перешла за границы ея власти и возмутилась посл поведенія ея съ Филиппомъ.

Бёнчъ по взглядамъ и словамъ Бэйниса понялъ, что думалъ его противникъ, понялъ, что секундантъ генерала найденъ. Своего секунданта онъ уже имлъ въ виду — стараго армейскаго хирурга, который будетъ не только секундантомъ, но и врачомъ, если понадобится. Полковникъ хотлъ тотчасъ же идти на докторомъ Мартеномъ и проклиналъ Бэйниса и своё и его сумасбродство затявшее подобную ссору. Но онъ зналъ какимъ кровожаднымъ становился Бэйнисъ, молчаливый, находившійся подъ башмакомъ жены, когда онъ былъ раздражонъ; а что касалось самого его, то Джорджъ Томъ Бёнчъ неспособенъ былъ уступить ему!

Какая это высокая фигура бродитъ около дома баронессы, когда полковникъ Бёнчъ пошолъ отыскивать своего друга, за которой подстерегаетъ полиція, какъ за подозрительнымъ лицомъ, которая смотритъ на окна баронессы? О! это простачокъ Филиппъ! онъ смотритъ на первый этажъ, а его возлюбленная внизу, въ комнат баронессы, тамъ, гд горятъ лампа и бросаетъ слабый свтъ на жалузи. Если бы Филиппъ зналъ, что Шарлотта тутъ, онъ захотлъ бы превратиться въ плющъ и обвиться о ршотку оконъ. Но видите, онъ думалъ, что она въ первомъ этаж, и его страстные взгляды направлялись не на т окна. Когда полковникъ Бёнчъ вышелъ быстрымъ маршемъ, Филиппъ вздрогнулъ, какъ-будто застигнутый на мст преступленія, и спрятался за дерево.

Полковникъ отправился съ своими убійственными намреніями. Филиппъ, всё продолжалъ смотрть на окно своей возлюбленной (не то окно). Онъ простоялъ тутъ еще нсколько минутъ, какъ вдругъ подъхалъ фіакръ съ чемоданами, въ которыхъ сидли мущина и дама.

Видите, мистриссъ Мак-Гинтеръ подумала, что и она также можетъ вмст съ мужемъ взглянуть на Парижъ. Такъ какъ за Мака платили, то мистриссъ Макъ могла позволить себ маленькую издержку. А если они должны были увезти съ собой Шарлотту — Шарлотту огорчонную и взволнованную — пожилая женщина тётка, будетъ для нея лучшей спутницей, чмъ маіоръ, какъ ни былъ бы онъ кротокъ. Итакъ супруги Мак-Гиртеры пріхали изъ Тура — это было продолжительное путешествіе до изобртенія желзныхъ дорогъ — и явились вечеромъ къ баронесс.

Мальчики Бэйнисы бросились въ садъ при стук колесъ.

— Мама! мама! это дядя Макъ! кричали невинные малютки.

«Дядя Макъ! зачмъ онъ пріхалъ? О! врно меня отошлютъ съ нимъ!» — думала бдная Шарлотта.

И она расцаловала извстный медальонъ, еще пламенне прежняго.

— Это дядя Макъ и тётя Макъ также! закричалъ Мойра.

— Что? вскрикнула мама вовсе не обрадованнымъ голосомъ, а потомъ, обернувшись къ столовой, гд еще сидлъ мужъ, она закричала:- Генералъ! Мак-Гинтеръ и Эмили пріхали!

Мистриссъ Бэйнисъ весьма угрюмо расцаловала сестру.

— Милая Элиза! я думала, что это такой прекрасный случай пріхать, что я могу быть полезна! извинялась Эмили.

— Благодарю. Какъ ваше здоровье, Мак-Гинтеръ? сказала угрюмая генеральша.

— Радъ видть васъ, Бэйнисъ, мой милый!

— Какъ вы поживаете, Эмили? Я не зналъ, что Эмиля тоже будетъ, Макъ. Надюсь, для нея найдётся мсто, сказалъ со вздохомъ генералъ.

Маіора поразило грустное выраженіе лица и блдность его свояка.

— Что съ вами, Бэйнисъ! вы желты какъ гинея. Здоровъ ли Томъ Бёнчъ?

— Пойдемте въ эту комнату. Выпейте грогу, Макъ. Огюстъ! О de vie!

— Comment! encore du grog, g'en'eral? сказалъ Огюстъ и, пожавъ плечами, отправился за требуемымъ напиткомъ.

Сестры пошли обниматься; зятья удалились въ столовую, гд генералъ Бэйнисъ сидлъ мрачный и одинокій цлые полчаса, раздумывая о ссор съ своимъ старымъ товарищемъ, Бёнчемъ. Онъ былъ съ нимъ друженъ боле сорока лтъ. Они вмст были въ сраженіяхъ, оба уважали другъ друга, каждый зналъ, что другой упрямъ какъ осёлъ, и въ ссор скоре умрётъ, чмъ уступитъ. Они имли ссору, изъ которой былъ только одинъ выходъ. Были сказаны слова, которыхъ ни одинъ человкъ на свт не могъ перенести даже отъ самаго короткаго и стараго друга — не удивительно, что Бэйнисъ такъ угрюмъ. семейство у него большое, средства не велики. Завтра онъ встанетъ подъ выстрлъ своего стараго друга. Не удивительно, говорю я, что у генерала такой торжественный видъ.

— Какъ теперь у васъ, Бэйнисъ? спросилъ маіоръ, посл продолжительнаго молчанія. — Что бдная Шарлотта?

— Чертовски дурно ведетъ себя, сказалъ генералъ, кусая губы.

— Нехорошо! нехорошо! бдняжечка! вскричалъ маіоръ.

— Непослушный бсёнокъ! сказалъ блдный генералъ, скрежеща зубами. — Мы посмотримъ кто кого послушаетъ!

— Какъ! у васъ была ссора?

— Сегодня за столомъ. Она пошла наперекоръ матери своей и мн! и выбжала изъ комнаты какъ трагическая королева. Её надо усмирить, Мэкъ, или мое имя не Бэйнисъ.