— Каким образом? Откуда?

— Я таскала у тебя понемножку, как тогда, во время наших гастролей. Ты разбрасывал деньги, а я подбирала и прятала. Никогда не тратила их, все сберегла. Я знала, что когда-нибудь произойдет крах, и они тебе понадобятся.

— Зельда!

— А теперь я первым долгом хочу знать, за сколько ты продал Бастера?

— За двадцать пять. Но тот человек дал мне слово, что за тридцать вернет его обратно. Он не станет, разумеется, держать его до бесконечности, но…

— Понимаю… Сколько у тебя долгу?

— Не… не так уж много, но, видишь ли, на меня свалилось это сразу и…

— Да сколько же? Возьми карандаш и подсчитай. У кого ты занимал?

— У Эда Больмана. Знаешь, того, который играет с Анитой Ашер? Я встретил его вблизи «Орфея», наплел ему с три короба, и он дал мне двадцать пять.

Зельда записала.

— Еще кто?

— Чип Сильва.

— Не знаю, кто такой. И сколько же ты набрал у него?

— Кажется, около двадцати.

— Еще у кого?

— У Чарли Тэнбаума. У него я не занимал, но я ему должен… около десяти.

— Дальше? Я хочу знать обо всех.

— И тут, в гостинице… вот уже недели две…

— Ладно. У меня хватит денег, не беспокойся… Сорок, ну, для верности напишем пятьдесят? Еще есть?

— Леви, на углу… знаешь, закладчик. Я заложил пальто, часы и пару запонок.

— Сколько?

— Восемнадцать.

— Все?

— Да, больше не припомню.

— Накинем двадцать пять за счет того, что ты забыл. Сколько же это выходит всего?.. Сто восемьдесят пять. Странно, — добавила она, грызя карандаш, — у меня скоплено приблизительно столько же, двести с чем-то долларов. Надо будет сходить в банк. Да, у меня текущий счет в банке. Я опасалась держать деньги в доме, чтобы ты не нашел их, негодный мальчишка!

— А теперь, Джордж, все по-новому! — говорила она ему в другой раз. — Ни игры, ни пьянства! Надо будет снова обратиться к Джеку Койну. Куда он нас пошлет, туда мы и поедем. Это даст нам возможность прокормиться, пока наступят лучшие времена. И мы переедем из Голден-Веста, слышишь, Джордж?

— Да, да, котеночек. Все, что ты хочешь. Я готов идти в преисподнюю по твоему приказу.

— Ну, ты уже был на пути туда и без моего приказа.

— Не надо, Зель, даже шутить этим не надо!

Он поймал ее руку, поцеловал и прижал к своей щеке.

— Погоди. Слушай: здесь живет одна старушка, Кэсрин Кассиди, которая уже двадцать лет служит горничной в «Альказаре». Я когда-то у нее жила. У нее мы можем снять комнату за три доллара в неделю. Завтра же переедем. Мы должны урезать себя во всем, беречь каждый цент и выбраться поскорее из Фриско.

— Это ты дело говоришь. Здесь мы варимся в собственном соку. Если бы мне только вернуться в Нью-Йорк, где меня знают, я пошел бы прямо в бюро к Фарли Фроман, или Беласко, или к Марку Кло, где каждый обо мне слыхал…

— Ну, довольно этого, Джордж! Я намерена забрать тебя в руки и сделать из тебя смирного, скромного мальчика, который делает, что мама велит. Ни Фроман, ни Беласко, ни Марк Кло никогда о тебе не слыхали.

— Но… — начал было Джордж, надувшись. Но она не дала ему продолжать.

— Ну, ладно. Не буду. Я валял дурака, я — дрянцо, ничтожество… Я ничего не сумел добиться… Надо теперь дать тебе действовать. Я буду послушен… только…

— Только что?

— Если бы тебе удалось уговорить их оставить меня в покое, мы бы сохранили деньги…

— Джордж!

— Я идиот! Прости… Зельда, девочка, ты — чудо!

Когда она уходила, он брился, желая принять благообразный вид для визита к Джеку Койну. Выспавшись, он совсем оправился от потрясения и болезни.

Зельде предстояла неприятная миссия. Но она приготовилась. Это сделать необходимо. Она все обдумала. Другого выхода не было.

Она вошла в телефонную будку и позвонила в контору «Пэйдж и К°».

— Алло! Джерри! Я свободна. Он только что отправился на скачки… Вчера нельзя было, он был нездоров и сидел дома, О Джерри, я так несчастна! Мне опротивело все это. Хочу видеть вас. Мне только с вами хорошо. Не можете ли вы прийти сегодня? Помните, вы говорили об итальянской вилле… Поедем?.. О, вы такой милый!.. Да, я тоже вчера скучала… Джерри, только не приходите в гостиницу… Мы встретимся, ну, хоть у Мэски на Кэрни-стрит.