– Это смешно и неправда! – горячо возразила Тереза. – И я совсем не это имела в виду, высказывая сомнения по поводу моей работы в вашей компании!

Что касается Рейнера, то он, я уверена, будет только рад, если мне удастся найти приличную работу.

– Преклоняюсь перед вашей уверенностью, – сказал Уолтер, слегка пожимая плечами. – В чем тогда проблема?

Во мне, мучительно подумала Тереза, потому что я не доверяю себе, когда нахожусь рядом с тобой! Я не могу положиться на свою реакцию. Ты заставляешь меня чувствовать себя предательницей по отношению к Рейнеру, и это беспокоит меня!

Тереза опустила голову и сказала:

– Я думаю, что это… на уровне инстинкта.

Уолтер вздохнул.

– Тереза, вам надо слушать свой разум, а не сердце. Вы нуждаетесь в хорошо оплачиваемой работе. А нам нужен такой специалист, так вы.

– Но Эстер Эмерсон говорила, что кто-то уходит в декретный отпуск и меня приглашают на временно освободившуюся вакансию.

– Верно. До ухода в декретный отпуск Одри занималась поиском материалов для программ, которые мы готовим. Работы! – Уолтер выразительно чиркнул ребром ладони по горлу. – Обещаю, что скучать вам не придется.

Этого-то я и боюсь! – подумала Тереза.

– Хотите, я сам поговорю с Рейнером об этом? – предложил он. – Чтобы убедиться, что у него нет серьезных возражений против вашей работы у нас.

Терезу неприятно задела издевка в тоне Уолтера, и она резко сказала:

– Я не нуждаюсь ни в его одобрении, ни в чьем-либо еще!

– Значит, вы согласны?

Поколебавшись немного, она кивнула.

– Хорошо, ждем вас утром в понедельник, – подытожил Уолтер. – С Эстер мы все уладим и заплатим ей положенные комиссионные.

– Спасибо.

– Тогда я пойду. – Уолтер легко поднялся со скамьи. – А вы можете досмотреть ваш сон.

Тереза тоже встала.

– У меня вопрос. Кому мне доложить в понедельник о своем приходе?

– Одри работала моим личным секретарем. Я разве не сказал об этом? Уолтер улыбнулся, сверкнув серебристыми глазами, и ушел.

Когда Тереза наконец вернулась в свою квартирку, мастера уже ушли.

Летишия сообщила, что дважды звонила Эстер Эмерсон, а также Рейнер.

Тереза позвонила по оставленному им номеру телефона и по шуму на противоположном конце провода поняла, что Рейнер находится в очередном баре.

Она тяжело вздохнула.

– Привет, лапочка! – оживленно поприветствовал он ее. – Как дела?

– Неплохо, – не столь бодро ответила Тереза. – Мне предложили работу.

– Прекрасно. Надеюсь, там хорошо платят? Я тут узнавал насчет квартир, и то, что нам подходит, стоит недешево.

У Терезы немного повысилось настроение.

– Давай посмотрим несколько вариантов в этот выходной? – предложила она.

– Боюсь, ничего не получится, лапочка. В этот уик-энд меня не будет в городе. Работа, ничего не поделаешь!

– О, какая жалость… Когда же мы увидимся?

– Любовь моя, я тоже хочу видеть тебя, но зашиваюсь на работе. До следующей недели у меня не будет ни одной свободной минуты.

– Я могу поехать с тобой.

– Тесе, ты умрешь там от скуки! Я буду так занят, что не смогу уделить тебе ни секунды.

– Но будут ночи… – неуверенно сказала Тереза.

– Это еще неизвестно, – быстро – слишком быстро – возразил Рейнер. – Я еду от фирмы не один, предполагается вечеринка, и, если она затянется до рассвета, мне придется присутствовать. Прости, любимая, но работа для нас сейчас самое главное. В любом случае мы не можем жить приклеенными друг к другу. Я хочу сказать, каждый из нас должен иметь определенную свободу…

Что? – Его голос удалился от трубки. – Да, уже иду, – сказал кому-то Рейнер и затем вернулся к разговору с Терезой. – Лапочка, я должен бежать. Как только приеду, сразу позвоню. Купи себе новое платье, и я проведу тебя по клубам.

Положив трубку на рычаг, Тереза сидела некоторое время, уставившись на стоящие в вазе розы. Она только что фактически предложила Рейнеру себя, а он отверг ее. Сам Рейнер, возможно, так не думал, но именно это и произошло.

Тереза попыталась примириться с этим фактом.

Она собиралась рассказать ему все – как выручила Уолтера, об ужине с ним, о предложенной работе, – но Рейнер не дал ей такой возможности. Судя по всему, его даже не интересовало, как она проводит время в Нью-Йорке. Терезе было больно осознавать это.

Она снова стала вспоминать, каким он был раньше и каким стал теперь.

Тереза обращала внимание на какие-то детали, которым прежде не придавала значения и которые говорили не в пользу Рейнера, но уже в следующую минуту находила для него оправдание, и так продолжалось долго.