Избранные произведения в двух томах.Том 2.Стихотворения (1942–1969)
вернуться

Друнина Юлия Владимировна
Шрифт:

1962

«— Что носят в Париже?..»

— Что носят в Париже? — Шедевры, бесспорно! И там прорастают красотки, Как зерна, Поскольку в Париже, Хоть будешь ты рожей, С киношной звездой Тебя сделают схожей. Идут косяками Шикарные фифы, Прекрасны, как мифы, Опасны, как рифы. «Роллс-ройсы» их ждут, Сотрясаясь от дрожи, Модерные туфельки Лезут из кожи, И платья-шедевры — Парижские платья! — За франки Свои раскрывают объятья. — Что носят в Париже? — Грошовые туфли. Румянец горит, А глазенки потухли, (Отличный румянец — Двух франков не жаль!) Девчонка, зевая, Идет на Пигаль. Гуляет, А ей бы, бедняге, поспать, Гуляет, А нету клиентов опять, Хохочет, А в мыслях — квартирная плата… «Простите, мосье, Вы спешите куда-то?» Грошовые туфли Бегут за прохожим, А рядом модерные Лезут из кожи.

1962

ПАТРИА О МУЭРТЭ!

Пальчики в маникюре Гладят щеку нагана — Такой я тебя видала, Юность земли, Гавана! Мимо трибун проходят Шагом солдатским, спорым Юные сеньориты, Молоденькие сеньоры. То молодость революции Военным идет парадом. …Не так ли и наши матери С мужьями, с отцами рядом В двадцатом году шагали Гордым голодным городом?.. Барбудос идут, барбудос! Ветер взвивает бороды. Шутят, поют трибуны. Сев на скамейки с нами, Молоденькие министры, Смеясь, болтают ногами: Юные ветераны, Цвет революции Кубы — Сколько рубцов у каждого Под гимнастеркой грубой! Дождика редкие нити В воздухе заблестели, Хором: «Плащом накройся!» — Люди кричат Фиделю. Приходится покориться — Его бережет Гавана. Премьер (он похож на доброго, Смущенного великана) Смеется — сверкают зубы, И люди вокруг смеются. Вот ты какая! Здравствуй, Молодость революции! …Парад, и цветы, и песни — Вчера только было это, Сегодня военным ветром Пахнули листы газеты. Точка, тире, точка — Пульс телеграфа ускорен. Снова огнем охвачен Остров в Карибском море. Снова на фронт уходят Шагом солдатским, спорым Юные сеньориты, Молоденькие сеньоры. Барбудос идут, барбудос! Ветер взвивает бороды. …Брожу по Москве полночной (Сегодня не спится городу) И слушаю, слушаю, слушаю, Стиснув до боли зубы, — Гулко, тревожно бьется Гордое сердце Кубы. Это сердце Фиделя Грозным гремит набатом. Кастро, майор Кастро, Хочу быть твоим солдатом! Что-то сжимает горло, Гневные слезы льются… Патриа о муэртэ! Да здравствует Революция!

1962

ПАРИЖАНКИ

Все брожу, все глазами трогаю — Вот, Париж, нам и встретиться довелось… Ах, француженок воинство длинноногое В гордых шлемах высоких волос! Не про тех я, кто юность продал По хорошей цене кому-то: О простых дочерях народа, В чьих артериях — кровь Коммуны. Ходят хрупкие да лукавые, Но они же, как век назад, Если надо, умрут со славою Под обломками баррикад!

1962

СВЕРСТНИЦАМ

Нине Новосельновой — солдату и поэту

Где ж вы, одноклассницы-девчонки? Через годы все гляжу вам вслед — Стираные старые юбчонки Треплет ветер предвоенных лет. Кофточки, блестящие от глажки, Тапочки, чиненные сто раз… С полным основанием стиляжки Посчитали б чучелами нас! Было трудно. Всякое бывало. Но остались мы освещены Заревом отцовских идеалов, Духу Революции верны. Потому, когда, гремя в набаты, Вдруг война к нам в детство ворвалась, Так летели вы в военкоматы, Тапочки, чиненные сто раз! Помнишь Люську, Люську-заводилу: Нос — картошкой, а ресницы — лен? Нашу Люську в братскую могилу Проводил стрелковый батальон… А Наташа? Робкая походка, Первая тихоня из тихонь — Бросилась к подбитой самоходке, Бросилась к товарищам в огонь… Не звенят солдатские медали, Много лет, не просыпаясь, спят Те, кто Сталинграда не отдали, Те, кто отстояли Ленинград. Вы поймите, стильные девчонки, Я не пожалею никогда, Что носила старые юбчонки, Что мужала в горькие года!

1962

КАК ОБЪЯСНИТЬ?.

Как объяснить слепому, Слепому, как ночь, с рожденья, Буйство весенних красок, Радуги наважденье? Как объяснить глухому, С рожденья, как ночь, глухому, Нежность виолончели Или угрозу грома? Как объяснить бедняге, Рожденному с рыбьей кровью, Тайну земного чуда, Названного Любовью?

1962

«Актрису чествует столица…»

Актрису чествует столица, Актрисе воздают сторицей, Цветов и адресов — гора. Смотрю почтительно и пристально, Как прибывает к тихой пристани Еще один большой корабль. И всеми лаврами увенчана, Скорей легенда ты — не женщина, И ореолом — седина. Свершились все твои мечтания, Вот век, достойный подражания, И аплодирует страна. …А ты завидуешь красивой, С растрепанной по моде гривой, Как пень бездарной, инженю — Одной из тех пустышек славненьких, Что с детских лет на крыльях слабеньких Торопятся к огню. Знать, всеми лаврами увенчана, Ты не легенда — просто женщина…

1962

МОЛОДАЯ ЖЕНА

Он живет, как в юности, В комнатке одной С худенькой застенчивой Молодой женой. В этой крошке-комнате Не всегда уют, Но всегда в той комнате По утрам поют. А в дворце трехкомнатном Царствует одна Видная, завидная первая жена. Там в хвастливой горке Чванится хрусталь… Девочка в каморке Жадно смотрит вдаль, Там летят составы, Там бушуют травы, Исступленно пляшут На ветру дубравы. Нет, не спится девочке Душной ночью долгой, Раскладушка кажется Ей вагонной полкой. И она любимому Скажет утром рано: — Может, подадимся мы В степи Казахстана? — Он посмотрит преданно И махнет рукой: — Где уж тут соскучиться Мне с такой?

1962

«Мы порой чужих пускаем в душу…»

Мы порой чужих пускаем в душу — В дом, построенный с таким трудом… Как легко чужим наш дом разрушить, Как построить трудно новый дом!

1962

ЗАКОННЫЙ СУПРУГ

Соседка Лида — кандидат наук, Хотя и двадцати шести ей нету. Работает не покладая рук И, говорят, хватает звезды с неба. Но скалятся соседки: почему Без загса муж живет в ее дому? Пусть с Лидией на редкость он хорош, На лирику соседок не возьмешь: Мещанство мерит глубину сердец Одним лишь лотом справок и колец… Вот у Настасьи — загсовский супруг, Известный тунеядец и пьянчужка, Он бьет жену, он гадок, как паук, Но та непритязательна, как чушка: Не только не уйдет от паука, — Еще глядит на Лиду свысока! Она горда собою. Почему? — Законный муж живет в ее дому! Она поносит Лидию везде — Законный гад живет в ее гнезде! …Каким бывает жалким человек В наш гордый атомный надзвездный век!