Шрифт:
— Да, — просто ответила Наташа.
Моряки притихли. Они восторженно смотрели на Быстрову, все еще с трудом веря, что она — та самая «наша Наташа», их летчица.
— Вот мы и познакомились! Правда, с небольшим опозданием! — заговорила Быстрова. — Зато, видно, понравились друг другу!..
— А мы-то хороши! — воскликнул молчавший до сих пор матрос Алексеев. — Не догадались! Пожалуйте к нам. Я мигом доложу командиру…
— Товарища Сазонова беспокоить не надо. Я пойду…
— Поговорили бы еще!
— На сегодня хватит. Я и так помешала вам работать. Еще не раз увидимся… Будьте здоровы!
Поклонившись всем, Наташа торопливо зашагала к проходной будке.
9
На аэродром Наташа вернулась в сумерках. Выйдя из автобуса, она медленно брела по асфальтовой дорожке, думая о том, что знакомство с моряками будет поддерживать ее и во многом поможет в боевой работе. Теперь ей легче станет вступать в бой, защищая людей, которых она знает в лицо, знает их голоса и повадки.
Неотступно думая о моряках, Быстрова переоделась в военную форму и сошла вниз, в офицерскую столовую.
За крайним столом у окна сидели Никитин и замполит Яков Иванович Станицын. Быстрова направилась к ним.
Станицын добродушно посмотрел на нее, отодвинул от стола свободный стул, тем самым приглашая Наташу присоединиться к ним. Его умные, выразительные глаза ласково смотрели на нее. Станицын взглядом похвалил Наташу за то, что она наконец-то выполнила свое обещание.
— Садись, гостем будешь! — указал на стул Никитин.
В его голубых глазах сквозило лукавство: представлялась возможность попикироваться и «разыграть» Наташу.
Подали обед.
Никитин ел неохотно и, загадочно улыбаясь, разглядывал Наташу. От Горюнова он уже знал о разговоре Быстровой с контр-адмиралом и Сазоновым, о ее поездке в город. Теперь Никитин искал повод, чтобы пошутить и на этот раз выйти победителем.
Отставив недоеденную тарелку супа, он искоса посмотрел на Станицына.
— Полюбуйтесь, Яков Иванович, с каким завидным аппетитом «наша Наташа» ест. Сразу видно, не накормили у моряков…
— Пожалуйста, не говори глупостей! — не замедлила возмутиться Быстрова.
— Разве ты не на обед ездила?..
Наташа из-под бровей зло взглянула на Никитина, с трудом заставила себя промолчать.
— Говоришь, и в городе не была? — продолжал тот.
— Ну чего ты пристал?
— Спросил из любопытства: не была ли ты в городе?
— Ну была! Навестила моряков. Что дальше?
— Ничего. Не надо нервничать!.. А командир дивизиона торпедных катеров — интересный мужчина. Рослый такой, шатен, с трубкой. Он был сегодня на задании… Сазонов, что ли?
— Ты прекрасно знаешь Сазонова. Но я его там не видела…
— В порту или на задании?
— Господи, боже мой! В порту, разумеется… Чего ради ты пристал?
— Да ты не бойся: я не ревнив.
— Не ерунди, хватит, Андрюша, — сдерживая себя, мягко сказала Наташа. — Ведь сам знаешь, что говоришь чепуху! Привыкли мы с тобой «драться», ты и стараешься. А «драка» не получается. Не тот крен взял. Я могу всерьез обидеться…
— «Заедать» начинает? — шутливо спросил Станицын. Он был очень доволен Наташей. Она сделала наконец то, о чем он когда-то говорил ей.
— Напрасно вы так думаете, Яков Иванович. — Быстрова подняла голову. — Вовсе не «заедает». Я не люблю недостойных намеков. Ведь Андрей тоже хотел навестить наши корабли. Я говорила с ним раньше. Звала, но он…
— Хотел, не спорю, — перебил ее Никитин. — Надо было позвать сегодня, вместе бы поехали…
— Разве ты когда-нибудь соберешься! А напрасно! — Наташа повернулась к Станицыну: — Сегодняшним днем я очень довольна!
Никитин заерзал на стуле:
— Слышите, товарищ майор, «довольна»!
Станицын с задумчивой улыбкой молча посматривал то на Никитина, то на Быстрову.
— Шутите оба, и все тут! — безнадежно махнула рукой Наташа.
Она ничего не хотела навязывать Никитину. То, что ей казалось важным, она вовсе не считала обязательным для других. Она понимала, что Станицын одобрял ее шаг, и этого ей было вполне достаточно.
— Ты, Наташа, не разочаровывайся во мне сразу, — дружески тронув летчицу за руку, тихо и проникновенно сказал Никитин. — Я тоже соберусь и навещу моряков… — Он поднялся из-за стола: — Сейчас на боковую. Надо выспаться. Поднимут часов в пять. Вы извините меня… — Никитин придвинул стул вплотную к столу, раскланялся: — Не удалось тебя разыграть, а жаль!