Улыбнувшись Майклу загадочной улыбкой, она понимающе кивнула.

— Это было удивительное путешествие, — сказала она. — Но это был не сон.

С этими словами она указала на камин.

Майкл поднял глаза и вздрогнул от удивления. Затем торжествующая улыбка расплылась по его лицу.

Рядом с пятнистой раковиной на каминной полке лежали два морских пенни и маленькая розовая Морская Звезда.

— Помнишь, что сказал Террапин? Никто не уходит из моря без подарка, — прошептала Джейн.

Майкл кивнул. В этот момент дверь распахнулась и в Детскую вошла Мэри Поппинс. Взяв с каминной полки Морскую Звезду, она приколола ее к воротнику. Звезда ярко сверкала и переливалась, когда Мэри Поппинс разглядывала себя в зеркале, висящем на стене.

Майкл повернулся к Джейн, с трудом сдерживая смех.

— Тидди-ум-пом-пом! — промычал он про себя.

— Тидди-ум-пом-пом! — прошептала в ответ Джейн.

И прямо за строгой прямой спиной Мэри Поппинс они отважно станцевали несколько па из Матросского Танца.

Они не заметили, что ее синие глаза наблюдали за ними через зеркало. Не заметили они и улыбки на лице Мэри Поппинс, которой она обменялась со своим отражением, — снисходительной улыбки Собственного Превосходства.

Был последний день Старого Года.

Наверху, в Детской, Джейн, Майкл и Близнецы готовились ко сну. Мэри Поппинс раздевала всех четверых, а если Мэри Поппинс что-то делала, то делала она это мастерски.

Словно фокусник, ходила она между стоящими в ряд детьми, и их одежда, казалось, спадала лишь от одного ее прикосновения. Молниеносно стянув с Джона свитер, она принялась за платье Джейн. Неуловимое движение — и платье лежит на стуле. Носки Барбары промелькнули и повисли на спинке кровати. Что касается Майкла, то ему показалось, что Мэри Поппинс даже не дотронулась до него. Просто взглянула — и одежда оказалась на вешалке.

— А теперь живо в постель! — скомандовала Мэри Поппинс, сопроводив эти слова таким жутким взглядом, что дети, визжа, разлетелись по местам и забились под одеяла.

Она прошлась по Детской, приводя ее в порядок и собирая разбросанные игрушки. Дети уютно лежали в кроватях, наблюдая за своей няней и слушая мягкое похрустывание ее накрахмаленного передника.

Синие глаза, пунцовые щеки, задорно вздернутый нос — ну совсем как у Датской Куклы. «С первого взгляда, — думали про себя Джейн и Майкл, — ни за что не скажешь, что она такая необыкновенная! Но, как говорится, внешность обманчива».

Вдруг Майклу пришла в голову мысль, показавшаяся ему очень важной.

— Послушайте! — сказал он, садясь в кровати. — Когда точно кончается старый год?

— Сегодня ночью, — ответила Мэри Поппинс кратко. — В двенадцать. С первым ударом часов.

— А когда начинается? — продолжил Майкл.

— Что начинается? — раздраженно бросила Мэри Поппинс.

— Новый год, — терпеливо ответил Майкл.

— С последним ударом двенадцати, — фыркнула она.

— Да? А что же бывает в промежутке? — удивился Майкл.

— В каком промежутке? Ты можешь говорить как следует? Я не умею, к сожалению, читать мысли!

С последней фразой Майкл мог бы поспорить, но он прекрасно знал, что никогда не осмелится сделать этого.

— Между первым и последним ударом, — торопливо объяснил он.

Мэри Поппинс обернулась и уставилась на него.

— Не ищи неприятностей, они сами тебя найдут! — сердито посоветовала она.

— Но я не ищу неприятностей, Мэри Поппинс! Я только хочу знать… — заспешил он, но осекся, так как лицо Мэри Поппинс приняло свирепое выражение.

— Хочу! Хочу! Ты все время чего-нибудь хочешь! Все! Если я услышу от тебя еще Хоть Одно Слово…

Майкл нырнул под одеяло.

Мэри Поппинс еще раз фыркнула и двинулась мимо кроватей, подтыкая одеяла.

— Это я забираю! — заметила она, взяв из рук Джона Синюю Уточку.

— Не надо! — заплакал Джон. — Пожалуйста, верните ее мне!

— Отдайте мою Пинни! — хныкала Барбара, когда Мэри Поппинс оторвала ее пальцы от тронутой молью игрушечной обезьянки.

Обезьяна эта сначала принадлежала миссис Бэнкс, когда она была маленькой девочкой, а затем по очереди каждому из ее детей.