Ржавая Сабля находилась совсем недалеко от особняка. Уже на подходе Зулфа и Ричард услышали веселую музыку и крики, а, свернув за последний поворот, увидели и само заведение. Это было немного неуклюже построенное здание, из распахнутых дверей которого лился свет, выхватывающий часть улицы и шатающихся там людей в наступивших сумерках.

– О-о, а вот и мои друзья!
– громовым басом проревел Самондор, когда Ричард с Зулфой показались на пороге.
– Милости просим, присаживайтесь за стол, ешьте и пейте вволю! Сегодня мы празднуем!

На корабле еда была сытной, но не слишком разнообразной, так что сейчас у Ричарда просто разбегались глаза от обилия яств, и урчало в животе. Хотелось попробовать сразу все, и трудно было решить, с чего бы начать. Таверна была освещена множеством факелов, развешанных на стенах, дальний угол занимали музыканты, выводившие какую-то зажигательную мелодию. Зал был полон людей, все смеялись, шутили и громко радовались. Ричард невольно поддался этому веселью, раскрепостился и уже спустя какое-то время громче всех смеялся над шутками и пытался рассказывать об их приключениях. Даже мрачный Зулфа, казалось, на мгновение забыл о своих предчувствиях и довольно улыбался, посматривая по сторонам.

– Эй, друг Ричард, - обратился к музыканту уже немного захмелевший капитан, перегнувшись через стол.
– Что же ты не прихватил свой... ик!... инструмент? Сыграл бы чего...

– Да вот, не подумал как-то!
– воскликнул Ричард, звонко хлопая себя по лбу.
– Завтра сыграю обязательно, сейчас уже недосуг тащиться за кадайром.

Капитан медленно кивнул и, решив, что пока удовольствуется местной игрой, повернулся к выводящим какую-то замысловатую мелодию музыкантам. Так продолжалось еще некоторое время, все присутствующие уже находились на различных стадиях веселого опьянения, атмосфера становилась все более дружелюбной и радостной, как вдруг музыка замолкла, и голоса в зале как-то тоже притихли. Ричард как раз рассказывал очередной эпизод своих похождений и не сразу уловил общую перемену настроения. Все головы невольно повернулись ко входу, где на фоне темного дверного проема возвышалась могучая фигура. Это был крепкий лысый мужчина, на странном, лишенном выражении лице которого светились рубиновые глаза. В каждой руке он сжимал по ятагану, с которых стекала и падала каплями на деревянный пол свежая кровь.

Тут же в зале поднялся шум. Пираты вскакивали со своих мест, вынимая оружие, и наиболее рьяные или пьяные тут же устремились на нарушителя спокойствия. Пришелец метнулся к ближайшему столу, ударом ноги опрокинул его, и, воспользовавшись секундным замешательством противников, прошелся клинками по незащищенным конечностям. Он был невероятно быстр, передвигался и атаковал со скоростью, лежащей за гранью человеческих возможностей. Удары пиратов рассекали лишь то место, где он только что был, а сам Алый Охотник уже снимал кому-нибудь голову с плеч. Таверна наполнилась криками и стонами. Пол стал мокрым и липким от крови, а часть мигом протрезвевших пиратов бросилась наутек. Охотник их не преследовал. Вскоре стало ясно, что он целенаправленно пробивается к тому столику, где сидел капитан со своими товарищами.

Зулфа вскочил на ноги и, с неожиданной для него силой схватив Самондора за воротник, встряхнул его.

– Болван! Ты что, принес шкатулку сюда?
– закричал старик, и на его морщинистом лице проступил беспомощный гнев.

Самондор как-то по-детски непонимающе переводил взгляд с яростного лица Зулфы на кровавую бойню и лишь хватал ртом воздух.

– Значит ..., - проговорил он растерянным голосом, - Значит, ты был прав... Неужели...

Тем временем сопротивление пиратов все ослабевало. Одна за другой скатывались головы, падали на землю руки, все еще сжимавшие оружие, а Охотник не получил ни единой царапины. Красные линии на его коже тяжело пульсировали, а алые глаза искали что-то в толпе до тех пор, пока не остановились на Самондоре.

Но пиратский капитан уже овладел собой и, оттолкнув старика, выхватил свой скимитар и вспрыгнул на стол.

– Назад, идиот! Тебе не одолеть посланца тьмы!
– прокричал ему вдогонку Зулфа, пытаясь ухватить его за полы халата, но было уже поздно.

Растолкав защитников, Самондор выбрался на усеянный трупами участок таверны и встретился с убийцей лицом к лицу.

– Ну же, давай, демоново отродье!
– зарычал капитан, и его оскал сейчас был не менее жутким, чем бесстрастное лицо Охотника.
– Сражайся со мной, попробуй, отбери то, за чем пришел!

Охотник развернулся всем корпусом к Самондору и тут же сделал неуловимый выпад. Но капитан оказался искусным фехтовальщиком. Пусть он и проигрывал противнику в скорости, но мастерства ему было не занимать. Слегка развернувшись, Самондор отбил клинки Охотника и тут же перешел в молниеносное наступление. Лезвия трех мечей сверкали в безумном танце, время как будто остановилось, а пираты вокруг взирали на это с благоговейным трепетом, не решаясь ни помочь своему капитану, ни покинуть помещение. Никогда раньше Самондор так не сражался. Он вложил в этот бой все свое мастерство, все свое дикое желание жить, и стало казаться, что у него есть шанс на победу.

Но в какой-то момент, меняя позицию, капитан угодил ногой в лужу свежей крови и на секунду потерял равновесие. Но этого мгновения хватило, чтобы оба ятагана Охотника отбросили в сторону утративший уверенность скимитар капитана и глубоко вошли в грудь Самондора. Капитан не проронил ни звука, лишь из его открытого рта хлынул поток крови, смешиваясь с темно-бардовым месивом на полу. Убийца поднял безжизненное тело в воздух, а затем коротко, без замаха, швырнул в толпу пиратов, сбросив со своих клинков. Алый взгляд обвел дрожащих от ужаса людей и остановился на Ричарде, который, сам не зная почему, вытащил из внутреннего кармана халата Самондора маленькую черную шкатулку.