Следующий этап — продажа. Ювелирные магазины в столице и провинции растут как грибы после дождя. Очень интересная схема — оформление контрабандного турецкого золота через комиссию. Оперативники главного управления МВД по ЦФО разрабатывали сеть магазинов, в которых товар оформлялся по поддельным или украденным документам на так называемые мертвые души. Часть ювелирных изделий на 700 тысяч рублей была, например, сдана по утерянному паспорту женщины из Воронежа.

Оперативники долго разрабатывали эту схему и в один прекрасный день с обысками нагрянули во все магазины сети. Стоимость изъятых украшений превысила пять миллионов долларов. Покупателям предлагались изделия, явно сделанные в Турции, но бирки на них свидетельствовали об их российском происхождении. На самом деле эти бирки делались в мастерской по изготовлению визитных карточек. Уличенные в торговле левыми ювелирными изделиями владельцы магазинов, как правило, представляют себя пострадавшими. Мол, откуда же им знать, что золото не сертифицированное и клейма на нем поддельные? И самое парадоксальное, что магазин уходит от ответственности, потому что за реализацию изделий с поддельными клеймами ничего не положено. Более того, согласно последнему изменению в законе о милиции просто так прийти и проверить магазин, не имея на то оснований, оперативники не имеют права.

Еще одна контрабандистская Мекка — ломбарды. Открыты они в основном при ювелирных магазинах. Схема простая. Если вы решили сдать золотишко, приносите, его оценят по грабительской цене. Если изделие 750-й или 900-й пробы, оно все равно будет оценено как лом 585-й пробы по 180 рублей. Ваши изделия тут же отправят в магазин по соседству и продадут, но уже по цене 500-600 рублей за грамм. Помимо легальных существует и целая сеть нелегальных ломбардов. Это еще одно звено в криминальной цепи незаконного оборота ювелирных изделий. Там нередко появляются ювелирные изделия с запахом войны и крови. В начале первой чеченской кампании мародеры привозили золото, снятое с трупов, сотнями килограммов.

Другой канал движения нелегального золота — это сеть «черных» ювелиров. В середине 1980-х, когда зарплату не платили месяцами, а производства останавливались одно за другим, многие были вынуждены уходить в теневой бизнес. Неимоверное количество скупщиков золота появилось около магазинов, ломбардов, рынков. Государственное предприятие Росю-велирторг в «застойные» времена ежегодно скупало у населения около 12 тонн золотых изделий. В перестройку эта цифра снизилась до 12 килограммов. Остальное — скупалось нелегалами и сбывалось как лом «черным» ювелирам на подпольные предприятия.

Самый крупный центр по подпольному производству ювелирных изделий — Кострома. Там расположен один из крупнейших ювелирных заводов в мире. А вокруг него сеть кустарных мастерских, где трудятся бывшие работники этого завода. Украшения, изготовленные в этих мастерских, не соответствуют стандартам качества. А в некоторых изделиях золото может вообще отсутствовать. Самая распространенная афера — «обручальные кольца». Безделушки выплавляют из бронзы. Распознать подделку можно при помощи йода. Если капнуть йод на золото — пятно станет черным, а медь — побелеет, как молоко.

Впрочем, на рынке трудятся и вполне легальные мастера. Достаточно получить необходимое разрешение и исправно платить налоги. Но чаще всего вольные ювелиры, или, как они себя сами называют, — художники, предпочитают интересные проекты и не размениваются на мелкие заказы. Над эксклюзивными изделиями они могут работать не один год. Такие украшения стоят дорого и по карману только состоятельным покупателям.

Легальная российская ювелирная промышленность насчитывает ныне около 500 предприятий. Большую часть оборудования производители вынуждены привозить из-за рубежа. Поэтому себестоимость продукции у нас получается в три, а то и в четыре раза выше, чем в Китае, Турции, Таиланде. Если в России средняя зарплата на ювелирных заводах 400-550 долларов, в Китае ювелиры работают за 50 долларов. В Индии — за 30. В результате нелегальное производство за рубежом стало более выгодным, чем легальное внутри России. В 2004 году легальный российский производитель выпустил 54 тонны ювелирных изделий стоимостью 750 миллионов долларов, а нелегального товара в страну завезли гораздо больше. Отечественные ювелиры не могут выдерживать конкуренцию даже с легально импортируемыми украшениями. Чтобы выпустить 100 килограммов ювелирных изделий в месяц на официальных предприятиях, необходимо потратить как минимум миллион долларов только на сырье. На заводах обязаны придерживаться массы правил: обеспечивать качество продукции, строго выдерживать нормы по их весу и стоимости, клеймить изделия и самое главное — платить налоги. Вот такое получается «золотое кольцо России». Будет ли оно только турецким или все же в нем останется доля русской крови — зависит уже не от журналистов, а от тех, кто стоит на таможне, кто пишет законы, кто сидит в Пробирной палате. Я в своих программах лишь обозначила проблему, даже несмотря на то, что золото меня лично совершенно не интересует, я к нему абсолютно равнодушна. Но могу сказать, что это уникальный металл. Он имеет ту цену, которую установит его хозяин. Слиток может стоить миллион, а может — корку хлеба. Но если эта корка спасла вас от голодной смерти, значит, золото — бесценно, и равна ему только человеческая жизнь.

Когда я училась в пятом классе, моя подружка Наташка Кантор научила всю нашу девичью компанию курить. Мы кучковались в туалете, выбегали на перемене в подъезд соседнего дома, прятали сигареты в потайные места в школе. Ситуацию разрешило родительское собрание. Наша одноклассница настучала своим родителям про наши подвиги, а те вывалили все это остальным. Мама устроила мне страшную взбучку, правда, начала издалека: «Теперь я поняла, почему ты так кашляешь по утрам». И действительно, с тех пор, как в моем рационе появились сигареты, меня постоянно душил кашель. Конечно, после родительской сходки никто больше не рискнул взять в рот даже бычок. Однако в восьмом классе мы все дружно вернулись к вредной привычке, а во взрослой жизни я отказывалась от нее только на период беременности и родов. Но даже после этих пауз сигарета каким-то чудодейственным образом вновь возвращалась на свое привычное место между указательным и средним пальцем правой руки.

Недавно в одной из газет я нашла любопытный тест для курильщиков и подсчитала, сколько же сигарет я выкурила за свою короткую жизнь, начиная со школьной скамьи. Цифра шокировала. Она перевалила за 300 тысяч. Оказалось, что в среднем в год на сигареты я трачу 25 тысяч рублей. Если же выложить выкуренные мною сигареты в одну линию — получится путь длиной 15 километров. Если вы курите, посчитайте свою дозу никотина. Может быть, и вам, как и мне, тоже станет не по себе. Вопрос, почему, дожив до сорока лет, и зная о табаке все, я не могу бросить курить, мучил меня и привел к очередному расследованию. Оно по времени совпало с той войной, которую общество объявило курильщикам и табачным корпорациям в 2008 году. А потому тема пришлась как никогда кстати.

Итак, табак. Россия присоединилась к международной конвенции по борьбе против табака. А это значит, что, сидя на автобусной остановке, например, вы уже не сможете вольготно достать сигарету и закурить. Не удастся вам это сделать ни в ресторане, ни в офисе, ни на лестничной клетке. И что тогда? Начнутся табачные бунты? Возможно. Но они будут очень похожи на митинги обманутых вкладчиков финансовых пирамид начала 90-х. Таких вкладчиков-курильщиков, несущих деньги табачным корпорациям, миллионы. Главный вопрос: как табачникам удалось затащить в свою секту половину российских подростков, 60 процентов мужчин и 20 процентов женщин? Этому и было посвящено наше «Специальное расследование». В этой теме есть несколько аспектов, о которых мне хотелось бы рассказать, — медицинский, производственный, финансовый и стратегический. Начнем с производственного.