Он яростно поскреб пегий от щетины подбородок и тронул машину. За переездом пошли тихие затененные улицы. Редкие прохожие не озирались на «кадиллак» — такие роскошные лимузины тут появлялись не часто. Когда-то здешние дачи предоставлялись аппаратным чиновникам и преподавателям Высшей партийной школы, отчего наиболее интеллигентные из местных жителей называли дачные участки за общим зеленым забором «нашим Лонжюмо». Теперь в поваровском «Лонжюмо» обитали чиновники нового госаппарата.

Главный редактор «Вестника» к таким чиновникам напрямую не относился, тем не менее за долгую и беспорочную службу на ниве промывания мозгов сограждан еще во время оно удостоился дачи. Была она двухэтажной, полускрытой небольшой еловой рощей и стояла неподалеку от общего въезда на территорию дачного поселка.

На въезде, возле сварных металлических ворот, стерегущих покой слуг народа, торчала кирпичная будка с радиоантенной и стальными жалюзи на крохотных окошках. Услышав сигнал «кадиллака», из будки вышел мордоворот в мышиной униформе кооператива «Страж». Он кивнул Петровичу, отдал честь Рыбникову и посверлил взглядом Гришу.

— Не знаешь, — спросил у мордоворота Рыбников, — господин главный редактор на даче или на озере?

— На даче, — сказал сторож. — Доложить? А то у него гости.

— Погоди, брат, — вздохнул Рыбников. — Что хоть за гости?

— Писатели, — сказал сторож с легким презрением в голосе — Один такой волосатый, черный, а другой лысый.

— Ё-моё! — пробормотал Рыбников, поворачиваясь к Грише. — Это же Малкин! А лысый — наверняка сам Книппер-Гальцев, председатель писательского профсоюза, баснописец хренов…

Он побарабанил пальцами по спинке сиденья и поманил сторожа поближе:

— Слушай, дружочек, мы бы не хотели встречаться с гостями господина главного редактора. Это конкуренты, понял? Поэтому пропусти нас, за-ради Бога, мы на берегу озера схоронимся. Гости, думаю, долго не задержатся. Как уедут — помаши своей красивой фуражкой. Лады? Вот тебе за усердие…

И в ладони Рыбникова засветила зеленым американская денежка. Сторож нажал кнопку, ворота поехали на стороны, и «кадиллак», тихо урча, покатил по песчаной, усыпанной иглами дороге к озеру.

Рыбников опустил толстые дымчатые стекла, в кабине запахло хвоей, разогретой травой и близкой водой. Гриша даже голову из машины высунул, с наслаждением вдыхая чистый воздух. Тишина и покой висели над поселком — над вычурными дачами, ухоженными цветниками и однообразными зелеными заборами.

— Помирать не надо! — убежденно высказался за всех Петрович.

Едва по отлогому косогору они спустились поближе к берегу круглого озера, непривычно пустынного для такой жары, как Рыбников, оглянувшись, заметил у сторожевой будки призывные помахивания.

— Разворачивайся, Петрович, — сказал он с сожалением.

— А я искупнуться хотел… Когда еще в такую благодать попадем!

— Может, тут купаться нельзя? — предположил Шестов.

— Никого не видно…

— Чудак! — засмеялся Рыбников. — Кому тут купаться? Одни старперы.

— А туристы? Или поселковые?

— И озеро, и часть леса за ним огорожены, — с неохотой сказал Рыбников.

Главный редактор стоял в распахнутой калитке своей дачи — в косоворотке из белейшего полотна, расшитой по подолу крестиками, в синих спортивных брюках с вытянутыми коленками и босиком, как Лев Толстой.

— А вы зачем прикатили? — недружелюбно спросил редактор, едва «кадиллак» затормозил у калитки. — Слетаются, понимаете, как мухи на дерьмо…

— Мы-то по делу, Виталий Витальевич, — потянулся Рыбников. — Есть кое-какие вопросы по текущему номеру. А зачем работодатели к вам пожаловали, если не секрет?

— Уговаривали, чтобы я забрал прошение об отставке. Мол, не вовремя… Прошение я сегодня подал, Рыбников!

— Да, — сожалеюще кивнул первый заместитель главного. — Григорий мне доложил. Кажется, работодатели правы — не вовремя, Виталий Витальевич, вы бросаете газету.

— Пошли вы все, — сплюнул главный редактор. — Я собрался, между прочим, на рыбалку. Уже червей накопал.

— Ну и напрасно, — заметил Рыбников. — По такой жаре клева не будет. Что конкретно говорили работодатели, позвольте узнать? Мне же надо как-то ориентироваться…

— Сориентируешься, — дернул подбородком главный редактор. — Тут ты мастак, Рыбников. У тебя не нос, а компас. Н-да… Конкретно сказали, что, пока англичане впрягутся в «Вестник», полгода пройдет, не меньше. Вот тогда, если я с ними не сработаюсь, проводят на заслуженный отдых. С фанфарами, иху маму… А я не хочу дожидаться фанфар. Рыбалка и огород — больше мне от этой жизни ничего не надо.

— Полностью с вами согласен, — быстро сказал Рыбников.

— Согласен? — главный редактор удивился. — А зачем тогда приехал?