— Все хорошо, что хорошо кончается, — пробормотала Василиса, закутываясь плотнее в плед.

Старик подбросил поленьев в огонь и продолжил:

— Теперь перейдем поближе к вам и вашей истории. С предками более-менее все ясно.

— Не совсем. — Тут в разговор вступил будто уснувший Герман, не проронивший ни слова на протяжении всей речи старика и не задавший ни единого вопроса. — Почему у нас при рождении не было ни хвостов, ни крыльев? И откуда они сейчас?

— Я уже говорил тебе, что драконы живут очень долго. Вы еще практически дети. Ты видел детенышей животных? У них разве сразу появляются все признаки принадлежности к роду? Вот то-то и оно. Не сразу. И у быков не сразу прорезаются рожки. Также и у вас. Пришло время — они прорезались. Хотя могло бы и не быть — вы полукровки, но рожденные из яйца, то есть от матери-дракона. Но даже если бы они не прорезались, кровь драконов в вас все равно есть. Вторичные признаки не имеют большого значения.

— Постой, постой, старик, — Василиса вдруг заволновалась, — мы что, брат и сестра? Ты не забыл, что мы муж и жена?

— Нет, не забыл. Но вам не о чем волноваться. Вы не брат и сестра. Хотя, если бы так и было, я тоже не вижу причины для волнения. Подумаешь. Меньше обращай внимания на такие мелочи.

— Ну ты даешь, старик! — Василиса удивленно присвистнула. — Не о чем волноваться! Мы не так воспитаны.

— Вас люди воспитали. Для них это важно, для нас — нет.

Что-то прошмыгнуло у Василисы между ног и выскочило из-под кресла прямо к камину. В полумраке Василиса не сразу сообразила, что это такое. Но присмотревшись внимательнее, увидела, что это существо, чем-то напоминающее ящерицу. Только крупнее. Таких ящериц она видела по телевизору в передаче о животных. Они обитали в песках, и увидеть ее российском смешанном лесу, почти тайге, Василиса, надо сказать, не ожидала. Существо что-то застрекотало, как показалось Василисе, возмущенно, залезло старику на руки. Тот ласково погладил его, что-то сказал на непонятном языке, и существо успокоилось. Оно повернуло голову и внимательно посмотрело сначала на Василису, а потом на Германа. Тут Василиса снова испытала легкий шок — морда ящерицы напоминала собачью, с крупными зубами и глазами навыкате.

— Кто это?

— А, это Драки. Драконовидная собака, — пояснил старик. — Они тоже долго живут. Меньше, чем мы, конечно, но долго. Драки тоже оказался на редкость живуч. Он мне здорово помогает.

Существо затрещало в ответ, как будто поняло, о чем идет речь. Старик посвистел ему в ответ.

— Ты что, разговариваешь с ним? — Василиса с опаской смотрела на диковинную ящерицу.

— Да, у них есть язык. Это то немногое от драконов, что сохранилось. Мы можем обмениваться простейшими словами и понятиями. Я, к сожалению, не могу воспроизводить все звуки на его языке, но он меня понимает. Я тоже понимаю, что он мне говорит. Он недоволен, что я вас привел, ревнует. Но я ему сказал, что вы друзья. Это его немного успокоило. Драки очень умен, — добавил старик ни с того, ни с сего. — Погладь его, ему это нравится.

Василиса робко протянула руку и провела существу по спине. Неожиданно ящерица прыгнула ей на колени и улеглась там. Василису умилило это проявление нежности, и она потрепала Драки по голове уже смелее и почесала ему шейку. Драки довольно заурчал.

Старик улыбнулся.

— Ты ему понравилась. Он давно уже женщин не видел. Они его баловали. — Старик опять утер слезу. — Кстати, знаешь, откуда у людей пошли первые кольчуги? Нет? Это шкуры убитых драконов. Наша чешуя очень прочная была раньше. Они вырезали куски с чешуей и сшивали их вместе. Чистые звери! Упыри! Не удивляюсь, что они потом резали друг друга! Мы, драконы, никогда не убивали себе подобных. Эх, да что говорить! Жадные, алчные, властолюбивые твари! Не все, разумеется, но многие.

— Ты хотел о нас рассказать, — напомнила Василиса.

— Да, сейчас. Драки, малыш, иди молока попей! — Старик встал со своего места и налил питомцу молока из кувшина. Покряхтел, как простой дед, и опять улегся на коврик перед камином.

— Слушай, девочка, это ваша история. Я уже говорил, что мы медленно вымирали. Дети не выживали, родственные браки не были редкостью. Но наш род цеплялся за жизнь, как только мог. Одна мысль о том, что вместе с нами исчезнет с лица земли последний из драконов, внушала нам ужас. Более того, это казалось нам позором, вот так, бесславно, исчезнуть. Но мы ничего не могли поделать. Ну или почти ничего. У нас была драконша по имени Фиона. Еще молодая и довольно крепкая на вид. По человеческим меркам она выглядела лет на тридцать-тридцать пять, не больше. Она не была писаной красавицей, но выглядела достаточно привлекательно. У нее не было крыльев, а хвост был так мал, что она с легкостью могла его спрятать. Если ничего не знать о том, кто она такая, то она ничем не отличалась от обычных людей. Фиона ходила в близлежащие города и селения, нанималась на работу. В основном благодаря ей у нас всегда были деньги. И еще мы знали последние новости. Что происходит в мире. Это было важно, потому что мы хотели быть в курсе всего происходящего. Нас угнетала мысль, что цивилизация развивается семимильными шагами, а мы остаемся выброшенными на обочину. Мир шел вперед, к свету и радости, а мы медленно сползали в могилу. Еще несколько наших драконов ходили на работу, пока болезни и нездоровая человеческая пища не сломили их. За эти двести лет мы сменили множество стоянок, но люди одинаковы везде. Но Фиону, казалось, ничего не брало. Она много времени проводила вне племени, но мы ее не осуждали. Это была наша единственная ниточка, ведущая во внешний мир, и обрывать ее никто не собирался. Как-то раз зимой Фиона решила прогуляться по окрестностям. Зима выдалась особенно холодной, и пищи было мало. Фиона хотела поохотиться, может, удастся поймать кабана или лося. Она была умелой охотницей. Ее стрелы разили зверя наповал. В тот день ее не было особенно долго. Уже давно стемнело, а она все не появлялась. Я хотел отправить Драки искать ее, но накануне выпало много снега, и Драки со своими короткими ножками был, увы, бесполезен. Пока я раздумывал, что делать, Фиона появилась. Она сильно запыхалась, и я спросил ее, где она была так долго? Она загадочно усмехнулась и попросила меня выйти помочь ей. Я вышел, весьма заинтригованный. На снегу возле пещеры лежал человек. Под его ногой снег выглядел темным, и я понял, что это кровь. Человек был без сознания, но, очевидно, жив. Мы с Фионой подхватили его и перенесли в пещеру. Тут я как следует рассмотрел его. Это был довольно молодой мужчина, наверное, лет двадцати пяти-тридцати. По виду охотник. Мы перенесли его поближе к огню, чтобы рассмотреть рану. Рана была глубокой и рваной. Он, как объяснила Фиона, попал в капкан. Капкан занесло снегом, и его не было видно. Это была серьезная ловушка, на крупного зверя, и ему перебило кость. Мужчина был в горячке, он бредил. Фиона не знала, сколько он так пролежал, она нашла его почти без сознания, в снегу. Видимо, у него были и обморожения, потому что он застонал и скорчился от боли. Пришлось раздеть его и перенести на кровать. Я спросил Фиону, зачем она принесла его? Он ведь был человеком и мог нас выдать. К чему такой риск? Она ответила, что не могла оставить его умирать в лесу, и добавила, что мы легко сможем спрятать наши знаки отличия, если захотим. А Драки может на время скрыться в соседней пещере. Он ничего не заподозрит. Мы скажем, что мы какие-нибудь отщепенцы или староверы, ну или что-нибудь в таком духе. Я не был согласен с ней, но дело было сделано. К тому же она таинственно намекнула, что он может быть долгожданной свежей кровью. Он ей нравился, и я это заметил. Надо сказать, что Фиона, проживая вне племени, имела отношения с мужчинами. Близкие, разумеется. В поисках той самой спасительной крови. Но, видимо, мы в последнее время так сильно отдалились от людей, что результат неизменно был нулевым. К тому же, разница в температуре, я вам уже говорил. На второй раз мужчин просто не хватало. О ней могла пойти дурная слава, и Фиона перестала прибегать к этому методу оздоровления. Хотя она была очень осторожна, используя только женатых мужчин, желательно уже имеющих детей. Огласка была им не нужна, и разоблачения можно было не опасаться. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха, мы не могли допустить, чтобы нас истребили раньше времени.

Я осмотрел ногу парня. Она была в ужасном состоянии. Страшно опухла, кость оголилась, мне показалось, что началась гангрена, потому что краснота почти достигла колена. Я ощупал ногу, парень издал громкий стон. Мы достали мази и притирки, и я сделал перевязку. Фиона укрыла его потеплее, и это все, что мы могли для него сделать в тот момент.

На следующее утро остальные узнали о нашем госте и были страшно недовольны. Нас оставалось всего пять, включая меня и Фиону. Они требовали отнести его обратно в лес, но Фиона была непреклонна. Она решила, что он останется здесь, и отступать не собиралась. Мне пришлось поддержать ее, потому что она пригрозила, что уйдет навсегда. Таким образом, нам пришлось смириться с его присутствием. Фиона ухаживала за ним все время его болезни, и вскоре он пришел в себя. Я помогал, чем мог. Постепенно ему становилось лучше, но нога внушала мне тревогу. Спавшая было краснота опять начала проявляться. Он не хотел признаваться, но я видел, что он временами превозмогает сильную боль. Я боялся сказать ему, что ногу нужно ампутировать, а когда решился, он и слышать об этом не захотел. Его звали Савелием. Между ним и Фионой возникла симпатия. Они подолгу шептались о чем-то, тихо смеялись. Я решил не мешать и посмотреть, что из этого выйдет. Он стал немного ходить, совсем чуть-чуть, так, вокруг пещеры. Боль не отпускала его. Я заметил, что он тоже тревожится по поводу ноги, но старается не подавать виду. Испарина на лбу и вздувшиеся вены на висках выдавали, как ему трудно. Я молчал. Не зная, как облегчить его страдания, я решил предложить ему наш напиток. Я сам изобрел его, там не очень сложная рецептура, но он поднимает температуру тела, что для драконов порой просто необходимо. Кстати, вы его пробовали. Твоя мама, Василиса, тебе его готовила. Это благодаря нему ваша температура начала расти, и процесс запустился.

— А откуда он у моей мамы? Час от часу не легче! — Василиса фыркнула.

— Потом. Так вот. Я угостил его напитком. Думал, ему будет легче. Напиток еще имеет легкое обезболивающее действие. Результат превзошел ожидания. Парень расцвел на глазах. Боль прошла, он стал чувствовать себя намного лучше. Появился аппетит. Я наконец услышал, как он смеется. Они с Фионой стали уходить на охоту, пока недалеко. Где-то в это счастливое время они и поддались страсти. Фиона сказала мне об этом. «Странно, — прибавила она, — но он ничего не почувствовал. Нам было так хорошо, как будто он настоящий дракон. Может, оставим его у себя?» Я пожал плечами. Время покажет. Но наша радость оказалась недолговечной. Лечение, как оказалось, имело побочный эффект. Все процессы активизировались под воздействием температуры, и опухоль начала расти с новой силой. Савелию пришлось опять лечь в постель. Нога горела, как в огне. Краснота дошла до самого верха, и я не знал, что теперь делать. Нутро у него тоже горело, видимо, от избытка настойки. Людям много нельзя. Потом нога стала чернеть внизу, и я понял, что началась гангрена. Фиона рыдала, парень чах на глазах. Через день он весь почернел, а еще через три умер. Фиона до последнего держала его руку в своей. Ее горю не было предела. Она ушла в тайгу и не показывалась три дня, а когда пришла, то ни с кем не разговаривала. Через месяц она сообщила мне, что беременна. Я был счастлив, а она снова вернулась к жизни. Теперь нашей основной заботой было сохранить малыша. И мы это сделали. В одно время с ней еще одна наша драконша, Фрося, тоже сообщила о беременности. Это было неожиданно. Фрося и ее муж, Силантий, жили уже давно, но детей у них не было. Мы очень надеялись на них, ведь они оба были настоящие драконы, но, увы. Потом надежды оставили нас, и мы просто доживали свой век. Я, Фиона, Фрося, Силантий и мой племянник Мефодий. А тут такая радость! Счастье просто повалило к нам в дом! Через год они снесли по яйцу и положили их на сохранение, в теплое место. Когда появились младенцы, мы были вне себя от счастья. — Тут старик сделал паузу и торжественно посмотрел на Василису и Германа. — Это были вы, мои дорогие.

— Мы? Но как мы оказались там? — Василиса многозначительно ткнула пальцем в сторону выхода.

Старик вздохнул.

— Мы решили не оставлять вас в семье. Так было нужно. Драконам надо было выходить в мир, и подходящий момент настал. Мы разработали план, который и выполнили с большой точностью. Опять Фиона помогла. Все сложилось очень удачно, так удачно, как мы даже и не мечтали. Правда, пришлось подождать несколько месяцев, но в конце концов все срослось. Незадолго до того, как вам нужно было, э-э, вылупиться, Фиона устроилась на работу в роддом. Твоя семья, твоя будущая семья, Герман, жила тогда недалеко отсюда. Мама твоя рожала в небольшом роддоме, куда Фиона устроилась санитаркой. Персонала вечно не хватало, и ей удалось это без труда. Фиона просто хотела осмотреться, поработать немного, а потом принять решение. Но судьба помогла нам. Мать твоя рожала трудно, ее привезли поздно ночью, в канун Нового года. Был всего один доктор, да и тот успел принять на грудь. Он никого не ожидал, и твои свалились на него как снег на голову. Роды были преждевременными, ребенок родился слабым, но живым. Врач кое-как принял роды, омыл младенца и велел медсестре отнести его в детскую. Ребенок был весь синий, но они не обратили на это внимания. Сестра положила младенца, велела Фионе присмотреть за ним, а сама поспешила к роженице, у той открылось кровотечение. Фиона отправила мне сигнал, мы заранее договорились, что если что-то срочное, я беру ребенка и доставляю в больницу. Мне удалось уловить этот сигнал, и я все понял — медлить нельзя. Я взял мальчика, он вылупился пару дней назад и был еще слаб. Очень похож на недоношенного — драконы рождаются маленькими. Кстати, у твоей матери тоже был мальчик. Так вот. Я завернул младенца, взял на руки, и, воспользовавшись темнотой и пургой, полетел. Прилетел я еще затемно. Врачи и медсестра спали, роженица тоже спала в палате. Фиона встретила меня и сказала, что я как раз вовремя. Ребенок умер. Нет, нет, она не имела к этому отношения. Упаси Бог. У него было слабое сердце, а в той больнице не было никакой современной аппаратуры. Врач, подогретый парами алкоголя и утомленный трудными родами, спал, а Фиона не смогла бы ему помочь. Мы положили тебя, Герман, в кроватку, а трупик забрали с собой. Это был уникальный случай. Никто ничего не заметил. Вот и все. С тех пор ты там.