Когда ждешь хорошего…

…Впрочем, удивляет не то, что люди ищут золото. Удивляет то, что иногда золото ищет людей.

И большой вопрос в том, какое из этих двух золот — нашедшее людей или найденное им — интересует человечество больше?..

…К своим предпреклонным годам я не только не научился знакомиться с женщинами на улице, а выставочный зал в Центральном доме художника при определенных обстоятельствах вполне может подходить и под это определение — но даже не выяснил того, где этому можно научиться.

И то, что девушка сама проявила инициативу и первой задала мне вопрос, решило все проблемы.

Потому что, если бы она не задала вопрос первой, этой истории вообще могло не случиться.

И не только не была бы написана еще одна картина, но и мои взгляды на жизнь оказались бы не переформулированными.

Хотя бы — отчасти.

Вот так бывает — соберешься побалбеситься с друзьями, а на дороге — пренепременность, заставляющая взяться за работу…

…Командир разведгруппы выбирает себе помощников, тренер — свою команду, и даже бригадир водопроводчиков подбирает свою бригаду.

Потому что каждый из них — знает, что ему предстоит сделать.

Художник никогда не знает наперед тех, кто пойдет с ним…

— …Вы — москвич? — спросила девушка, оглянувшись в мою сторону и пропрожектировав меня своими карими глазами.

Глазами, которые своей глубинной могли бы стать вдохновляющим фактором не только для художника, но и для поэта.

— Сейчас я живу в Подмосковье, — то ли проговорил, то ли пролепетал я, продолжая смотреть в ее глаза.

Чувствуя, что наши взгляды поздоровались.

— А я только время от времени приезжаю в Москву учиться, — сказала девушка.

— И откуда в столицу нашей Родины приезжают такие красавицы? — ничего более банального я сказать не мог.

Даже стало слегка неловко за такой тривиальный комплимент. И слава богу, что девушка не обратила внимания на мои слова и просто улыбнулась:

— Это — ваша Родина.

А я — осколок империи.

— В каком смысле? — не понял я и тем самым продемонстрировал, что очень многое в этой жизни — слишком сложно для моего понимания.

А остальное — просто непонятно.

Я приехала из… — она назвала одну из прибалтийских республик; и мне пришлось помножить приблизительное знание европейской географии на полный демографический профанизм самой простой формой согласия:

— Ага. — Что я еще мог сказать в ответ на информацию, не требующую никаких комментариев.

— А вы хотели бы жить в империи? — Девушка задала этот вопрос так, что мне стало понятно, что этот вопрос промежуточный.

Но для того, чтобы последовали другие ее вопросы, мне пришлось задуматься.

И слава богу, что на мгновение:

— Нет.

— Почему?

— Потому что я хотел бы жить в республике.

— Почему?

— Потому что жители империи — подданные, а жители республики — граждане.

Я хотел бы быть гражданином, а не подданным.

Мне показалось, что сказанного мной было достаточно, хотя я мог бы добавить, что при империи система формирует человека для системы, а при республике — человек формирует систему для людей…

…Кажется, экзамен на знакомство я сдал, потому что она не замолчала, а спросила:

— Вы — художник?

— Как вы догадались? — ответил я вопросом на ее слова с явным знаком вопроса на конце фразы.

В то время я еще не подозревал, что количество вопросительных знаков в ее вопросах будет постоянно увеличиваться, а мне придется искать ответы на ее вопросы.

И вопросы эти иногда будут такими, что мне не останется ничего, кроме как изобретать новый орфографический знак.

Знак ответа.

А девушка продолжала улыбаться:

— На каменщика вы не похожи.

— А разве бывают люди, похожие на каменщиков?

— Бывают.

— И как же они выглядят? — спросил я девушку о неочевидном для меня.

И получил самый очевидный ответ:

— Как каменщики.

В этот момент колокол церкви Иоанна Воина, находившейся недалеко от Дома художников, пропел свою песню, и его голос достиг третьего этажа.

И красивая женщина, стоявшая рядом со мной, тихо проговаривала:

— Сколько в Москве церквей…

Восстанавливаете…